Бугенвиллея цвета фуксии

Дома все уже были в сборе. Он поймал мамин тёплый взгляд, поцеловав её в щёку. Мама была чем-то довольна. Папа вышел к ним.

– Ну, что, отпустили тебя в отпуск?

– Отпустили, папа.

На столе стояла миска салата, мамины вкусные драники и куриные ножки, запечёные в духовке. Дома было так тепло и уютно, Таня рассказывала папе, что была в армянской церкви, они садились ужинать вместе, и Славику подумалось, что он никуда не хочет сегодня выходить из дома.

Звонок в дверь раздался неожиданно. Все перестали жевать и переглянулись.

– Кто это может быть? – поинтересовался папа.

Славик пожал плечами и пошёл открывать. Чувство дежавю охватило его. Кажется, ситуация повторялась – ужин, звонок в дверь. Не хватало ещё, чтобы это была Маша. Но это не могла быть она. Он ещё не успел ей позвонить.

Славик открыл дверь и замер на пороге. Это действительно была она!

– Привет! – Маша с налету чмокнула его в щёку. – Я решила за вами заехать.

Она лучезарно улыбалась и помада на её губах засияла, когда он включил в прихожей свет. Короткое бордовое платье не прикрывало колени. На шее, кроме длинной нитки крупного белого жемчуга, висело ещё с полдюжины всяких мелких цепочек. Такого стремительного поворота событий Славик не ожидал.

– Подожди, мы так не договаривались! – он изумленно смотрел на неё.

– Знаю, но я тут подумала, что зря время терять на звонки.

Маша снова улыбнулась и заблестела помадой.

Ему пришлось проводить её к столу, где сидели удивлённые не меньше него самого родители и Таня. Впрочем, папа не растерялся и принес Маше стул. Мама хотела пойти за тарелкой, но Славик усадил её обратно, сказав, что сам принесёт. Таня кивнула в ответ на Машино приветствие, адресованное всем присутствующим.

Наконец, все расселись по местам, и Маша стала объяснять цель своего приезда. Она больше обращалась к Тане:

– Мы со Славиком решили ввести тебя в местное общество. Видишь ли, моя карьера требует посещения всяких мероприятий. Это очень помогает бизнесу.

Таня молча слушала её.

– Таня, – обратился к ней Славик, – Маша решила пригласить нас на интерактивную выставку картин Айвазовского. Я сам ещё час назад ничего не знал. Выставка должна быть неплохая, и место очень интересное. Если ты не хочешь, мы можем не идти.

– Ну, почему, – ответила Таня, глядя прямо на него своими большими серьёзными глазами. – Я с удовольствием с вами схожу.

Они доели, и она пошла переодеться. Потом вышла в коричневых в клеточку брюках, слегка расклешённых книзу. Этих брюк Славик ещё не видел. Бледно-розовая блузка с тонким кружевом по вороту дополняла её наряд. Волосы были собраны высоко в хвост, но их длины хватало, чтобы рассыпаться по плечам и, как будто пышной мантильей, закрыть почти всю спину. В ушах были вдеты розовые серёжки-бабочки. Они слёгка звякнули, когда она повернула голову, наклонившись за жакетом.

– Таня, – сказал Славик, откашлявшись – на улице уже прохладно. Лучше надеть куртку.

– Да? – переспросила Таня. – Ну хорошо.

Она снова скрылась в его комнате.

Маша молча наблюдала за этой сценой.

Когда они приехали, то обнаружилось, что в знаменитом лофте на Лиговском было довольно много народу. Оказалось, что это был первый день выставки.

Они только вошли, а Маша уже улыбалась и протягивала руку невысокому дяденьке с самой настоящей трубкой, который несмотря на свою бороду, чем-то напомнил Славику Василия Ливанова в фильме "Шерлок Холмс и доктор Ватсон". Славик не преминул шепнуть об этом Тане, пока они знакомились. Они тихонько рассмеялись, и вечер начал казаться не таким уж скучным.

Они охотно здоровались со всеми, кому представляла их Маша, но всё теперь было по-другому. Раньше Славик скучал в подобном обществе, ведомый Машей из угла в угол, знакомясь с нужными ей людьми. Теперь с ним была Таня, а значит, всё было иначе. Серёжки-бабочки взлетали вверх, когда Таня поднимала к нему голову. И он снова мог наклоняться к ней, когда было шумно, чтобы расслышать, что она говорит.

Вокруг на стенах висели мониторы с изображениями работ знаменитого художника-мариниста. Они поминутно переключались, показывая те или иные детали. Удивительно реалистичные, наполненные светом картины. Был там и портрет самого мастера.

Они остановились возле этого портрета, и Таня сказала:

– Надо же, а я совсем не помнила, как он выглядит.

Славик вынужден был сознаться, что тоже не помнил этого. С этой минуты привычный питерский мир перестал для Славика существовать, зато вспомнилось знакомое чувство, охватившее его при посещении музея Фаберже. Чувство какой-то общности и взаимопонимания.

Таня заметила, что потоки воды с лодки на знаменитой картине "Девятый вал" очень похожи на сосульки. Славик присмотрелся и подтвердил, что да, действительно похожи! Они переглянулись, как сообщники.

В это время Маша тронула его за рукав:

– Ну, где же ты потерялся? – В её взгляде был укор.