Буги-вуги

Лёлик, проныра, в этой канители успел уже все углы облазить: нет в городе, да думаю и в окрестностях, такого злачного места, даже самого поганенького, где б он не побывал, спелеолог. Исключительные способности в данной области. Пиво в незнакомой местности с закрытыми глазами найдет и кратчайшим путем к цели выведет. Не знаю, есть ли у науки объяснение — что это? Может, всепоглощающая страсть, может, пунктик такой у человека. Все мы немножко лошади и ничто человеческое нам не чуждо. Некоторые вообще ходят навоз нюхать. И что теперь? Одному титечки пощупать — в ночь-заполночь на другой конец города босиком побежит, другому полбанки раздавить, тоже разбуди — как не спал, а Лёлик, допустим, по трактирам швец и жнец. И — отнять нельзя, — в заведениях этих, как карась в пруде. Элемент интерьера. Везде свой. На воротах, куда ни приди, все его знают, официантки смотрят, как баран на старую калитку, пьянь и та норовит чирик занять. Да и Миньку с арами он свёл. А со стороны не скажешь. Сама скромность. В тихом омуте.

Так что, для него здесь не терра инкогнито, а мне интересно на чем мужики шкварят. Пригляделся.

Аппарат — можно репу не чесать, аппарат известно какой. Тут без америк — красный уголок подшефного совхоза: колонки из ДСП, что в них напихано — покрыто мраком и тайной; усилок голосовой опять же самопальный, бандура без окон, без дверей — одна ручка, два входа; на гитару УНЧ-50, колоночки какие-то стрёмные; на бас — ТУ-100 — здесь солидно пукает, важно; ревер из «Ноты-202»; тарелки — с бору сосенка; микрофоны разнокалиберные. С мира по винту — голому колонка. У всех так, кто на отшибе — забегаловки на аппарат не расколются. В железке вообще музыкальный автомат древние пластинки крутит, и ничего! полный кабак. Была бы только водка и нету других забот.

Так что, не до сальца со смальцем. Хотя … И на этом гэ есть чего предложить. Тем более тем, кто ху.

Раз пришел слушатель, раз уж мы нарисовались, ценители — надо отрапортоваться, антрацитика выдать — сие в порядке вещей. Приди к нам — я на пупе изверчусь. В ультразвук залезу. Хотя толку-то? Такмне не сыграть. Хош тресни. Даже если рогом упрусь, брошу всё, струны стану рвать днями-ночами. Тут ведь дело не в том, в какую сторону пальцы выворачиваются. Не дано — не ищи, не обрящется. Говорил, правда, Иван Семенович Бах: «Старайся, и будешь как я». В общем…

Замнём для ясности.

Что касается показать да выдать, по мне, достаточно послушать как группа настраивается и разминается — уже можно понять: птицу видно по помёту. И не потому, что я такой — три аршина во лбу, — нет. Любой, кто играет и этим копейку зарабатывает, так же скажет. Уж насколько у Каца команда во Дворце — всё там, как часики, профессионалы, гнесиных да мусоргских позаканчивали, хоть во Флориду их вези — а не то… Цимеса нету. А вот тут — тут самое то. Тут душа. Тут Музыка. С полуслова всё, с полу взгляда, с полу нотки. Как словами музыку расскажешь? В ней жить надо. А по-другому не ст оит и не сто ит. Умные люди, по крайней мере, так говорят.

Не сказал бы, что мне завидно или как — нет, а вот то, что они свободно, что хотят, то и играют, и всё своё, в основном, из башки… Первый раз такое слышу в кабаках.

Начали новое что-то: блюз не блюз, вальс не вальс, не босса-нова, не самбо-мамбо — на одну вещицу братцев Бахманов [5]смахивает. Умная такая музыка. Всё в ней. Сильно. Втроем такуюмузыку делать — это сильно. Это дорогого стоит. Через «ого».

Лёлик интерес заметил.

— Его вещь. Маэстрова. «Шмель», по-моему, называется. Он ее еще на танцах с Соловьями играл. Не помнишь что ли? На Новый год? — ехидненько так спрашивает.

Тот Новый год — да, крепко начудесили, есть что вспомнить, но только не музыку. Не до музыки было, честно говоря.

А Соловьевы, кстати, с кем попало за мульон играть не сядут. (Нас, без ложной скромности, микрофон продувать не подпустят.) И что попало — тоже не будут. Себе дороже. Битлов, Цеппел ин, Папл — это только дай, лучше их вряд ли кто в Скучносранске сделает. Напрочь задвинутые на этом деле. Фик-фок на один бок.

Больше скажу: чуваки с прибабахом. Идейные. Если им на свадьбах-то западло, как рассказывают, всякие шарманки с серьезным лицом голосить, что там про ресторацию…

Через кабак, конечно, все проходят. И соловьи, и дрозды, и чижи, и прочие воздухоплавающие. Это как корь или скарлатина. Благо и добра этого… В любом самом затрапезном кафе по вечерам кто-нибудь да лабает. Вальса звук прелестный.

Садились и они. На Химмаше. Место башлёвое, заводской народ там по полной программе в выходные выкладывается — только знай купюры сортируй. Но… И крылышки есть, да некуда лететь. На месяц хватило их. До зарплаты. Еще на один день не хватило.

Фирм а. Марка. Лейбл. Соловьев энд Соловьев. По высшему разряду в музосранских чартах котируются. Как авианосец в Тихом окияне.