Буйный бродяга 2014 №3

Марк покачал головой, и андроид откликнулся зеркальным жестом. Бережно вырулив из озаботившейся своим статусом стаи, они поднялись выше. Трущобные районы, возрождавшиеся несмотря на многовековые усилия людей, благоустройства и перестройки, окаймляли угрожающе темным кольцом более приличные домики в несколько комнат и даже с цветами на белых крылечках. Это было обиталище смирных, ещё не активированных, но всё же носителей. Их кругозор был ограничен подобием человеческой семьи, к которой они привязывались со страстью, недоступной пониманию современника, и которая исключала все остальные чувства. В подобии ночного сна (условности здесь означали всё), с открытыми глазами они мечтали о повышении на службе, позволяющем не трудиться, а надзирать за соседями, о новой не протекающей крыше, о поездке на острова.

В середине Зомбитауна, как зловещие цветы на болоте, сияли вывески лавок, служащих для того, чтобы поддерживать престиж покупкой неудобного тряпья и железок за пластиковые жетоны — и хвастаться перед теми, у кого их нет. Ревела музыка, тихо звенели устройства личного опознания, дребезжала сигнализация, надрывалась звуковая реклама. Афиши и табло приглашали в рестораны и бары, зазывали в интимные уголки. Полуголые женщины, доведенные до почти человеческой кондиции в специальных косметических кабинетах, прохаживались по подиуму. Эта пародия на культуру была страшна и нелепа. Полуразложившиеся повара и официанты, хозяева и прислуга, продавцы и покупатели, домашние зомби и вылощенные зомби, дикие зомби и добродушные, склонные к благотворительности — все как один лишенные искры общественного сознания, даже тени мысли о равенстве, навеки застывшие в янтаре своего стремления к смерти.

В одном из окон Марка остановил взгляд, полный холодной беспримесной ненависти. Крупным планом он увидел мертвеца в шелковистом сером костюме и узких очках-лазероскопах. На плечи его был накинут белый халат, и по обстановке заметно, что это так называемый зомби-аристократ с практически незатронутой высшей нервной деятельностью — редкая мутация. На полках кабинета или гостиной были расставлены старинные книги — Кейнс, Библия, Рэнд.

— Вы приглядываете за этим?

Андроид энергично кивнул:

— Я знаю несколько поколений их ветви. Тяжелый случай.

— Мы до сих пор ищем лекарство, вакцину, сыворотку. А продвинулись ненамного.

— Буду ждать столько, сколько понадобится.

Смотритель открыл дверцу и помахал вслед.

Дома, со стаканчиком тоника, с верным карликовым фомальгаутским спрутом на коленях, Марк всё ещё видел перед собой рафинированное абсолютное зло в красных глазах мутанта.

Инспектор ласково провела пальцами по его бицепсу:

— Мы могли бы послать робота с дистанционным управлением. Иногда я сомневаюсь в мудрости рекомендаций Совета...

— А я теперь уверен в их правильности, — Марк отхлебнул глоток пряного. — Если мы будем слишком заботиться о своих удобствах и душевном покое, то можем в конце концов деградировать до их состояния.

Девушка поежилась, послала Марку воздушный поцелуй, и растворилась в электронном облаке Центральной Передающей.

За окном пели вихри и струи аммиачных бурь.

Будильник подсоединился к гипоталамусу и выбрал антураж для сегодняшнего настроения.

Вместо желтых листьев Марк включил квазары Угольного Мешка — и приступил к работе.

Яна Завацкая Светлое будущее

Короче, иду я такой по Невскому, и навстречу мне Мурикс.

Кто такой Мурикс? Фамилия у него Муров, отсюда погоняло. Мы с ним учились лет пять назад в политехе, пока я не отвалил после третьего курса. Так вот, Мурикс — это вот что: сидит, значит, на лекции такой мрачный тип на заднем ряду с нотиком и откровенно ничего не слушает, а чем-то непонятным занимается. Препод бубнит, уравнения какие-то пишет. Наконец, препода достает это все, он начинает к Муриксу докапываться — мол, чем вы заняты. Мурикс глаза поднимет, на доску мутно глянет и руку протягивает:

— У вас ошибка в пятой строчке снизу. Там не x в степени b, а y в степени b должно быть!

Препод и затыкается. Мурикс у нас круглый отличник был, хотя ничего не делал. Все думали, он в Штаты свалит потом.

Оказывается, не свалил. Да и вид стремный — стоит себе такой в джинсиках, в футболке с рынка, сумочка с нотиком потрепанная на ремне.

— Здорово, — говорю. А сам думаю — вспомнит ли вообще. Я ж из института свалил, с тех пор не видались. Хотя тогда не раз квасили вместе, на дачу группой ездили, все дела.

Смотрит на меня, то ли узнал, то ли нет:

— Привет.

— Не узнал, что ли? — говорю, — Борис я, Круглов. Ну Боб! Кавголово, помнишь? Третий курс. Таньку Еремеенко!

На лице у Мурикса прояснение возникло:

— А! — руку пожал, — привет, Боб! Надо же, давно не виделись! Как жизнь-то у тебя?

То да се, разговорились. Выяснилось, что у Мурикса время сейчас есть. А мне домой лучше не появляться, как раз развод, моя стерва все еще там, к родителям в Тосно переться тоже мало радости.