Буйный бродяга 2014 №3

— Вот ты ко мне приходишь мои огурцы жрать, — сказала она, — оскорбляешь меня, старуху, а кому я в жизни что плохого сделала? Всё свободное время на твоё воспитание положила! Сдала бы в интернат, как предлагали; столько одно время было разговоров, что детей надо воспитывать только в коллективе! А мы, женщины, всё-таки взяли и отстояли тогда своё! Детей своих отстояли, дачи отстоим; бог даст, и запретим ещё все эти новомодные энергомодификации, которые из людей что попало делают! Люди должны жить как люди, понимаешь, Мирик? Как люди должны жить…

В порыве негодования она отвернулась от сына. Нажатием кнопки выдвинула из лучистых бездн стерилизатора держатель с банками; кухонный автомат с готовностью подхватил борокситовый таз, понёс над банками, роняя в каждую из них по очереди изумрудный орнамент огурцов, вишнёвых листочков, корней хрена, сельдерея, перца чили, лука, мускатного ореха. Крышки банок с шипением вставали на место одна за другой. Мама следила за этим священнодействием, и Мир чувствовал, как от напряжения и обиды дрожит её узкая, сильная спина.

— В этом, наверное, и есть наше самое большое взаимное непонимание, — сказал Мир. — Слишком многие думают до сих пор, что люди должны жить как люди. А мы хотим, чтобы люди жили как боги…

Точным движением он отправил недоеденный огурец в люк утилизатора, ласково погладил маму по плечу и растворился в воздухе; только стёкла вздрогнули жалобно и тонко, возвестив о его уходе.

Мама обернулась туда, где секунду назад сидел её сын, но ничего не сказала. Вместо этого, постояв мгновение недвижимой, она полезла на антресоли дома, достала оттуда невообразимо старую бумажную книгу с подклеенными бумажными листочками и вырезками, долго листала её. На странице между рукописной вкладкой «Народные средства против космических лучей» и вырезкой «Ритуалы сансары для преодоления бесплодия» она обнаружила искомое — отпечатанный на каком-то множительном устройстве рецепт под названием «Шампанское белое по-домашнему».

— Вода, дрожжи, сахар, три изюминки на бутылку, — зачитала она сама себе список ингредиентов. — Надо бы тоже поставить. Мирик из дому часто уходить стал, с мамой не сидит; значит, наверняка у него там девушка! Скоро придёт знакомить. А мы тут — и свадебку сразу, как у людей, и шампанское настоящее будет! А там и детишки пойдут у них… Авось, дождусь, когда внучки мои будут мою клубничку кушать; тогда-то и посмотрим, чья возьмёт!

Сказала — и пошла в кладовой отсек дома за дрожжами и сахаром, потребными в это шампанское.

Юлия Лиморенко Весенние песни земли

Яростный белый свет бил с потолка в глаза, а закрыть их не получалось: только закроешь — нападает приступ жуткой дурноты, да ещё начинает укачивать от движения каталки по коридорам. Бесконечные они, что ли? Осмунд поборол очередную атаку головокружения и с трудом скосил глаза направо. Да, Мэгги всё ещё ехала рядом с ним — хоть не так одиноко...

— Эй, Мэг, — просипел он из-под маски, — ты как?

— Погано, командир, — ответила Марьятта, пытаясь улыбаться, хотя её, кажется, мутило вдвое сильнее. — В прошлый раз было забавнее...

— В прошлый раз ты прилетела на Луну в медицинском танке! Это, по-твоему, забавно?!

— В прошлый раз я проспала в этом танке, как младенец, две недели — всю жизнь мечтала о таком отпуске... А сейчас, — девушка поморщилась, неловко пошевелив головой, — из-за этой дурацкой маски тошнит ещё хуже, чем от отравы, и не знаю, как вы, а я очень хорошо чувствую, насколько мне паршиво!

Лампы проплывали сверху в ритме сумасшедшего вальса, и Осмунд привычно попытался перебить это навязчивое кружение, от которого мутило и болели глаза. «Кто привык за победу бороться, с нами вместе пускай запоёт...» В ритме этой старой песенки запускали на холостом ходу двигатели катеров, прогреваясь перед стартом. Четыре серии по четыре пуска — и можно лететь... Маршевая мелодия помогла, головокружение отступило и навалился сон.

Рядовая тренировка по атмосферному дайвингу обернулась для команды «Острэлиан Свифтс» аварией и госпитализацией двух пилотов из трёх. Штурману Эржену повезло (впрочем, его тоже отправили на тщательный медосмотр), а вот капитан Осмунд и пилот Марьятта повредили полётные скафандры, и им довелось хлебнуть ядовитой венерианской атмосферы, попавшей внутрь пробитой машины.