Буйный бродяга 2015, специальный выпуск

— Кстати, такую железную дорогу, от Кейптауна до Каира, мечтал построить один британский империалист, где-то на рубеже XX века. Мечта так и не осуществилась, хотя после Первой мировой войны британские колонии протянулись с севера на юг через всю Африку, — заметила Алиса, когда они с Робертом уже сидели в просторном салоне вагона.

— Дорогу построили только после Битвы Битв? — спросил Роберт.

— Да, и она служит не для вывоза богатств из колоний, а для развития Зависимых территорий, ну и сообщения со станцией космического лифта, конечно, хотя есть еще и линия маглева до порта Момбасы.

— Похоже, леди История действительно не лишена чувства иронии, — вспомнил Роберт изречение одного из основателей Core.

— И имеет привычку сворачиваться в спираль, — закончила Алиса.

Маглев тронулся и, набирая скорость, помчался на север, рассекая воздух и освещая дорогу перед собой прожекторами на обтекателе, где, в самом центре, сверкала рубиновая пятиконечная звезда.

Авторское примечание

The Core, или мир, в котором хотелось бы жить История того, как появился мир из рассказа «День на экваторе».

Почему я решил начать писать научную фантастику и создать свой собственный мир, в котором хотелось бы жить и мне самому и, как я надеюсь, многим другим? Это одновременно и сложный, и простой вопрос. Самый очевидный и самый бесхитростный ответ на него — потому что я хотел построить, пусть и только в мечтах, мир, лучший чем тот, что нас окружает, и потому что меня в той или иной степени не устраивали миры, созданные в литературе до меня. Думаю, читателям не нужно объяснять, почему мир, который я начал конструировать, должен был стать коммунистическим, а не капиталистическим и уж тем более не основанным на одной из более ранних формаций (средневековый антураж, причем ненастоящий, хорош разве что для фэнтези). Я лишь расскажу, почему его история оказалась такой (и почему она не могла слишком сильно отличаться), и откуда взялись некоторые черты общества, которое я описываю.

Конечно, я зачитывался произведениями авторов, описавших миры будущего до меня, но со временем мне захотелось создать свой. Во-первых, я хотел написать про мир, который существует не в некоей альтернативной истории, а является продолжением нашей реальности, причем достаточно близким, «второй попыткой» после страшной катастрофы конца XX века. Мир «Туманности Андромеды» и «Часа быка» Ефремова очень далек и в то же время (как, впрочем, и практически все миры фантастов середины XX века) характеризуется почти полным отсутствием высоких технологий. Есть космические корабли, но нет робототехники, а связь и компьютеры уже сейчас выглядят безнадежно устаревшими. «Мир полудня» Стругацких, как и многие другие произведения советской фантастики, предполагает, что Советский Союз не был разрушен и теперь это — альтернативная реальность. К тому же там существуют не только деритринитация и нуль-транспортировка, но и чтение мыслей и «третья импульсная система». Я же хотел написать фантастику ближнего прицела, «твердую», без каких-либо допущений, которые противоречат современным научным представлениям, мир логичный, непротиворечивый и возможный как продолжение мира сегодняшнего, созданный путем развития уже существующих достижений науки и техники — и, разумеется, победы коммунистической революции.

Выбранное мной время действия — даже не XXII, а нынешний, XXI век, его вторая половина. Я совершенно сознательно с самого начала ограничил место действия Солнечной системой, не делая никаких предположений о возможности сверхсветовых перемещений.

Сначала было только название — Core. Не знаю точно, когда оно пришло мне в голову, но на сегодняшний момент ему не меньше десяти лет (к слову: это настоящий бэкроним, расшифровки появились потом, одна из них, фигурирующая в рассказе — Communist Republic). Затем начал постепенно вырисовываться мир будущего и одновременно становилось ясно, что многие из его черт и особенности его возникновения предопределены.

У разных авторов коммунизм выглядит по-разному, как и способы его достижения. Я же старался и здесь строго следовать идее «твердой» научной фантастики.