Буйный бродяга 2016 №5

Предисловие

Мудрецы говорят, что марксизм, как политическая и экономическая теория, умер.

Говорят довольно долго, слаженно и гладко. Правда, вот незадача: заглянув в очередную работу, предлагающую разоблачение коммунистических бредней, основанную якобы на новейших достижениях экономики, социологии, а то и антропологии, находишь практически всегда тезисы родом из девятнадцатого века, суждения, над которыми успели вдоволь посмеяться в своих произведениях еще Каутский и Плеханов. Из девятнадцатого века, например, пришло к нам положение о том, что акционерный капитал, в котором принимают участие, разделяя прибыли и убытки, трудящиеся, способен если не устранить, то сгладить материальное неравенство. В веке двадцатом это открытие превратилось в целую концепцию «народного капитализма». Занудные марксисты, конечно, объясняли, что акционерные общества являются не более чем средством перекачивания накоплений «среднего класса» в карманы крупных воротил, что на практике они лишь увеличивают концентрацию капитала в руках немногих крупных собственников — но какой уважаемый и солидный человек станет слушать марксистов? Стоит ли напоминать, что за последнее столетие в капиталистическом мире неравенство в доходах между богатыми и бедными непрерывно возрастало (недавно был преодолен еще один «психологический» рубеж — выяснилось, что один процент человечества владеет половиной мирового богатства)? В плане объяснения того, как работает экономика, практические результаты и объективная реальность неизменно оставались на стороне бородатых классиков и их ортодоксальных последователей.

Правда, с былинных времен у антимарксистов появился-таки один относительно новый и достаточно предметный аргумент: это — «Неудача Коммунистического Эксперимента» двадцатого века. Оставляя за бортом споры о том, насколько «эксперимент» был коммунистическим на разных своих этапах, надо признать: тысячи преподавателей марксизма-ленинизма, в одну ночь обернувшихся апологетами Мизеса, Хайека, Ивана Ильина, а местами и вовсе какой-нибудь «Рухнамы» — это неопровержимый исторический факт, и в мешок его, безусловно, не спрячешь. Вот только проблема: за время, прошедшее с крушения «реального социализма», успели последовательно обанкротиться все сколько-нибудь «прогрессивные» политические течения, все оттенки социал-реформизма и «левого» либерализма, которые нам ставили в пример еще при жизни СССР. Демонтаж европейского «социального государства» западные трудящиеся, честь им и хвала, встречают масштабными забастовками и ожесточенными уличными боями — но, порабощенные «тиранией бесструктурности», провозглашающие «деполитизацию» протеста, каждый раз проигрывают и отступают. Демонтаж ближневосточных «светских диктатур» привел не к торжеству буржуазной демократии (которая, если верить либеральным философам, является единственной соответствующей человеческой природе формой правления), а к торжеству исламизма и разгулу террора. Мультикультурализм, как оказалось, работает настолько плохо, что не в силах интегрировать в европейское общество не только современных беженцев, но даже детей эмигрантов, родившихся и выросших в Париже или Брюсселе (достаточно вспомнить, кто является исполнителями большинства последних терактов в Европе). В итоге все громче становятся голоса тех, для кого уже и либерализм является непростительно «левым», тех, кто считает, что «все пошло не так» не в шестьдесят восьмом или семнадцатом году, а в тысяча семьсот восемьдесят девятом. За относительно «умеренными» правыми популистами типа Ле Пэн и Трампа (готовящегося, между прочим, к прыжку в кресло президента Вселенной) на очереди стоят уже совершенно пещерные мракобесы, слабо отличающиеся от процветающего ныне в Ираке и Сирии Исламского Государства. И в мире социально-политической деградации это еще далеко не дно, от которого можно оттолкнуться...

Именно поэтому признать поражение коммунизма сегодня — значит признать поражение человеческой цивилизации. И единственным выходом из планетарного кризиса может стать новая пролетарская революция. Именно этому, наилучшему для нас исходу, посвящены рассказы Александра Рубера («Последнее слово») и Ии Корецкой («Ход конем»). А Велимир Долоев в своей повести «Цветы прорастают сквозь кости» описывает мир первых десятилетий после революции, мир, в котором человеческая солидарность и братство распространяются за пределы собственно человечества — хотя далеко еще не все опасности и проблемы, унаследованные от прошлого, полностью устранены.