Буйный бродяга 2016 №4

— Мне очень горько, Орест, — сказала она вслух. — Неужели ты никогда не сможешь простить?

— Николи, пока жив я, пока дышу, — це була бы зрада породивших меня героев! — увлекшийся подводный бионик Орест нервно задышал третьим легким, и жаберная щель, приоткрывшись на ключице, начала стремительно трепетать. — Иногда мне кажется, что вся ваша сущность — ложь и порабощение иных, что вы генетически запрограммированы поклоняться очередным лидерам и душить несогласных!.. Порой во сне я вижу плосконосые рожи, лезущие сквозь наш мирный палисад... Возможно, лучше было бы выстроить стену и навек отделиться?

Глаша легко куснула поникшего Ореста за ауру.

— Неужели ты думаешь, что я оправдываю преступления наших вождей и военных? Вы, впрочем, тоже были хороши... Нет, не перебивай меня! Недаром только в эпоху коммунизма, когда стерлись грани между классами, расами и культурами, — Воссоединение стало возможным. И с тех пор мы подтверждаем этот выбор каждый день, каждый миг — неустанным трудом по изменению Вселенной и нравственному совершенствованию. Если некоторые отрицают общее прошлое, то будущее в нашей власти, и только от нас зависит, станет ли оно общим. Каков твой выбор, Орест? Я выбираю мир и счастье.

Медноволосый пластический инженер со стройными ногами бегуньи — она была прекрасна в этот момент. Рука Глаши была отведена в сторону жестом призыва и обещания, грудь волновалась под мягким маревом теклонового платья, серые очи сияли гордой уверенностью.

Орест взял ладонь подруги и прижал к выступающим надбровным дугам, крупному шишковатому носу, провел по узкому волосатому лбу. На его красных глазах выступили слезинки.

— Спасибо тебе. Пойдем в башню, там сегодня брачные танцы медуз.

Нежно переплетя пальцы, они воспарили к висячему звездному мосту: неандерталец Орестабанго-Туминдакве-Джиндаги-Сей и кроманьонка Глэдис Йоралла Данкен.

Александр Рубер Молчание призрака

После того как сканеры считали код с карты доступа и сверили отпечатки пальцев, половинки тяжелых герметичных дверей отъехали в стороны. Двое — представитель фонда «Свободное общество», высокий молодой мужчина в безупречном дорогом костюме, и сопровождавший его инженер — вошли внутрь.

Большой машинный зал был почти полностью занят оборудованием. Стойки компьютерной аппаратуры, окрашенные в строгие оттенки матово-черного цвета, стояли сплошными рядами, оставляя лишь неширокие проходы. Тишину нарушали только еле слышный шелест кондиционеров и тихое отдаленное гудение насосов системы охлаждения. Слева от дверей, в нише, образованной стойками, располагался одинокий стол с парой дисплеев. За столом сидел пожилой человек в кресле-коляске, одетый в черный костюм. Совершенно белые, как снег, длинные волосы обрамляли лицо, по которому не так просто было определить возраст — но этот человек, несомненно, был очень стар.

— Это к вам, профессор, — негромко сказал инженер.

— Я знаю, — ответил сидевший за столом.

Представитель фонда направился к столу. Темно-серое ковровое покрытие глушило звуки шагов. На большом экране слева — какие-то надписи и строчки цифр, а тот, что справа, целиком занят изображением какой-то невероятно сложной структуры, облака с клубком тысяч тончайших нитей и мириадами светящихся точек и расплывчатых пятен. Отдельные участки облака то становились ярче, то угасали. На широком подлокотнике кресла, в который были встроены управление и экран диагностики, устроилась небольшая мягкая игрушка в виде пушистого рыжего котенка.

Представитель поздоровался и, окидывая взглядом ряды стоек, задал вопрос:

— Это... оно?

— Да, — подтвердил профессор, — это оно.

— Первое место в Top 500. Это обошлось нам недешево.

— Последние восемь месяцев, но это не главное. Главное — программное обеспечение.

— Оно прошло все тесты? — спросил представитель.

— Уже да. Последний закончился вчера вечером.

— Вы писали в отчете про какой-то тест еще полгода назад...

— Тест Тьюринга, — сказал профессор, — да, он с легкостью давался ему еще тогда.

— Понятно, — сказал представитель, хотя он не имел ни малейшего понятия об этом тесте, — а что теперь?

— Загрузка информации, в том числе тех статистических данных, которые мы попросили три дня назад.

— Помните, они конфиденциальны.

— Да-да, — согласился профессор, — я же подписал соглашение.

— А сколько займет загрузка данных?

— Несколько дней. Мы не можем сказать точнее — оно обдумывает загруженное.

— Хорошо. Директор фонда хотел бы лично побеседовать с ним, когда оно будет готово.

— Разумеется. Мы сразу же уведомим вас.

***

Через неделю директор фонда, проделав все тот же путь, появился в машинном зале. Пожилой полный мужчина с надменным взглядом потомственного миллиардера шагнул внутрь, не удостоив инженеров даже приветствием.

— Система готова? — спросил он.