Буйный бродяга 2017-2018 №6

«Через сто лет после Русской революции, которая должна была смести капитализм, глобальный капитализм остается нетронутым и господствующим безраздельно. СССР, государство, основанное в результате Русской революции, оказалось на свалке истории. Поражение Русской революции поставило крест на надеждах на революционную социальную трансформацию путем захвата государственной власти. Оно поставило крест на мечтах о радикально лучшем мире, в котором ликвидировано социальное расслоение и уничтожен любой гнет. Ее поражение показало тщетность попыток человечества преобразить общество и сознательно определять свою судьбу.

Но, как ни странно, баснословный триумф капитализма оставил нам немного причин для выражения признательности его плодам и достижениям».

Так начинается первая глава книги, и далее следуют примеры проблем и разочарований, которые, даже без упоминания бедности и эксплуатации, выражают одно: страх перед будущим. А завершается перечисление следующим предположением:

«Учитывая все это, простительно полюбопытствовать, не было ли вместе с поражением Русской революции разрушено что-то еще».

Следующий раздел первой главы называется «Ностальгия по прошлым будущим» и действительно начинается с ностальгии, которая, думаю, хорошо знакома многим читателям:

«Мы также знаем, что давным-давно предполагалось, что будущее будет лучше. В самый разгар Холодной войны люди ждали сияющей эры мирного международного сотрудничества, бесконечной чистой энергии, населенных лунных баз, массового космического туризма, колонизации Солнечной системы, летающих автомобилей и роботов в качестве домашней прислуги — и, конечно, ракетных ранцев и ховербордов».

Да, будущее должно было быть совсем другим — не пугающим, а светлым и притягательным. Автор предлагает подумать не только над тем, что случилось, но и над тем, что могло случиться — а сначала провести один небольшой мысленный эксперимент.

«Представьте, что естественные науки пострадали от воздействия катастрофы. Например, взаимосвязанная серия стихийных бедствий, усиленных техногенными ошибками при попытках среагировать на них, разрушает веру людей в науку. Когда наука обвиняется в кризисе, ученые — в неудачах реагирования, многих ученых преследуют, убивают, бросают в тюрьмы и отправляют в изгнание, тогда как их коллеги, друзья и семьи попадают под подозрение и становятся целью репрессий. Научные организации и институты лишаются финансирования, научные союзы распадаются и распускаются. Лаборатории забрасывают бутылками с зажигательной смесью и закрывают, астрономические обсерватории забыты на вершинах гор. Научные установки останавливаются, остаются без людей и в конце концов разбираются на запчасти. Научные институты будут превращены в мечети, „зеленые“ домики и даже церкви. Лаборатории преобразуют в популярные музеи, где посетителей приглашают поглазеть на разрушенные инструменты холодной, жесткой рациональности и человеческой гордыни. Научные тексты подвергают цензуре и запрещают в университетах, научные теории вытесняют и запрещают преподавать, школьных учителей научных предметов увольняют. Ломаясь под давлением или просто будучи сметенными грандиозными событиями, многие отдельные ученые отказываются от науки как от современной ереси и становятся одними из жесточайших критиков и преследователей бывших коллег и научного метода мышления».

Описание эксперимента продолжается дальше, но, думаю, многим читателям уже ясно, о чем на самом деле идет речь:

«Место, занимаемое „наукой“ в нашем ранее рассмотренном гипотетическом мире в реальном мире занимает — или, скорее, занимал — „научный социализм“. Это название было выбрано немецкими революционерами Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом для описания их идей. Научный социализм был единственной последовательной доктриной социальных изменений, имеющих поддержку масс и пытающихся превзойти капитализм, в то же время пользуясь его достижениями. Научный социализм был и остается единственной посткапиталистической доктриной, основанной на светской современности, на расширении и углублении применения науки, на ускорении технологических изменений, на резком увеличении темпов экономического роста и расширения. Он был и остается единственной доктриной, сочетающей идеал подчинения природы воле человека и подчинения хода истории человеческому контролю путем ликвидации экономической эксплуатации, социальной иерархии и расширения областей человеческого самоуправления путем политической вовлеченности масс».

Все верно. Рассуждая о последствиях поражения левой идеи и огромных усилиях, предпринятых правящими классами для ее подавления, автор пишет:

«…подавление коммунизма означало необходимость приостановки самого развития человечества».