Буйный (СИ)

Встряла, чтоб её, в самое сердце заноза. Если честно, девчушка-то отважная. Сражалась и билась до последнего крика, благодаря чему вызвала респект в моих глазах.

Сам не понял, как так получилось, но я вырубился. Как младенец. Неудивительно! Двое суток на ногах. Даже больше. Так знатно отключился, будто сдох на веки вечные, что даже позабыл, что я вовсе не у бабули в деревне на отдыхе тусуюсь. А «в гостях» у заложницы.

Часа два проспал. И ещё бы столько же с удовольствием продрых, если бы не услышал внезапный скрип половиц. Резко подорвался на месте и рефлекторно принял боевую стойку, выставив вперёд сбитые до мяса костяшки в сторону источника шума.

Мать вашу!

Она стояла в шаге от меня с тесаком в руке и дрожала, как напуганный до полусмерти беспомощный зайчонок. Рваный халат уродливыми хлопьями свисал с истощенного тельца малышки, а на носу выступила свежая кровь. Кажется, её даже не смущало, что на ней, кроме рванины, больше ничего нет. Лишь голенькая грудь с искушенно торчавшими сосками и нежная киска, покрытая ордой мурашек.

Ох*еть!

В штанах мгновенно стало тесно. А поскольку воровать чужое белье было как-то стремновато, то член было не обуздать. Встал как кол. На всю свою нехилую длину. Твёрдый, налившийся горячей кровью и спермой, готовый в любую секунду лопнуть от грёбанного недержания.

Бля. Как не вовремя.

— Ты ножичек то это… убери, — старался помягче базарить. Но девчушка была настроена весьма воинственно. — Не то… ручки поломаю.

Зря я это прыснул. Идиот.

Ну и кто ты после этого? Не лучше тех сраных утырков. Один из них даже обоссался, когда задом вылетел в окно, а мордой — в коровью лепёшку.

— Не двигайся! Не подходи! Или пожалеешь!

Зашипела она с угрозой в голосе, а сама дрожала, как будто ей за шиворот сыпнули бочонок льда. И нож в её бледненьких ручках лихо подпрыгивал, в то время как на густых ресницах мерцали крупные бисерины слёз.

— И что же ты сделаешь, красавица? Я уже заценил твои перлы. Не будь меня рядом, они…

Лучше заткнись!

Сама виновата. Я к ней по-доброму, кулаки замарал о чужое дерьмо, а она выпендриваться вздумала! Огрызком тут своим размахивает. Хоть бы спасибо сказала, что не дал двум прыщавым мудозвонам оттрахать соплячку до сквозных дыр.

— Ты кто такой? И как оказался в моём доме?! — взгляд исподлобья, трясётся как в лихорадке, но все равно этим своим взглядом изумрудных глаз бросает мне, сучка, вызов.

— Никто. И звать меня никак. А вопросы тут буду задавать я. Усекла? — лениво зевнул и поднялся с пола, соблюдая железное спокойствие.

Как вдруг…

Девчонка совсем чокнулась! Она, сделав неуклюжий выпад вперёд, попыталась пырнуть меня в грудь сверкающим обрубком.

Дрянь такая!

Её убогие манёвры воспринимались мною как в замедленном действии.

Опыт в драках приличный. Реакция молниеносная.

Одной рукой перехватил дуреху за затылок, а другой — заломил хрупкую, изувеченную жуткими гематомами ручонку за спину так, что девчушка жалобно взвизгнула, благодаря чему мой лютый пыл моментально усмирился. Затем я ловко выхватил из маленького кулачка лезвие, вжал девку ягодицами в свой пах и острым концом тесака коснулся хрупкой шейки обездвиженной жертвы.

— Только пикни или дёрнись. И ты труп. Глотку рассеку — моргнуть не успеешь.

Девчонка будто не дышала. Напряглась. Замерла.

Считанные секунды… И она безжизненным мешком просто осела на пол.

Прекрасно. Отлично, мужик!

Напугал худышку до очередного обморока.

Еле-еле успел убрать нож подальше, иначе бы задел, не дай бог, во время непредвиденного падения. Я успел подхватить её на руки буквально за секунду до удара головой о гребанный край табуретки. Прижал к торсу и подофигел от адского, чтоб его, дискомфорта в паху, когда девчонка впечаталась сосками в мою стальную грудь, а её умопомрачительная щелочка напоролась на мой каменный стояк.

И я кончил.

Прямо в штаны.

От такой хреновой х*еты.

От одного, мать его, случайного прикосновения.

***

В этот раз мне пришлось привязать неугомонную к кровати. От греха подальше. А вдруг что снова нехорошее придумает? Сама едва на ногах стоит, но смелости у нас дохрена!

Покопавшись в пожранном термитами шкафу, отыскал кое-какие чистые тряпки. Видеть наготу девчонки было невыносимо. Капец, еле-еле сдерживался, чтобы не чпокнуть златовласку. Я не маньяк, бляха, но от длительного воздержания не на шутку начал сатанеть. За четыре с половиной года то и делал, что гонял в собственную ладонь. Иногда ещё, правда, Лизочку натягивал. Но это такое. Восторга от потрахушек с медсестрой особо не получал. Страшная бабёнка, ну вылитая болотная кикимора. Но коли в штанах жмёт, будешь рад тому, что, как говорится, бог пожертвовал.

Осторожно, стараясь не причинить боли свежим ссадинам, я упаковал бесчувственное тело худышки в чистый халат. Волосы со щеки убрал, тыльной стороной ладони медленно провёл по скуле к вискам, проверяя, есть ли у Алевтины жар.

Спал вроде.

Хули мне надо?

Какого черта я тут с ней нянькаюсь?

Мне всего лишь нужно было найти новые тряпки, пожрать чего и свалить по-тихому, иначе кранты. Но она, бл*ть, меня заметила! И что теперь делать?