Букет для будущей вдовы

- Может и не знает... И все-таки знаешь, Леша, что мне не дает покоя? Почему она говорила со мной открытым текстом? Не стала отпираться, притворяться, что к запонке никакого отношения не имеет, а сразу начала пугать!

- Ну, а что тут нелогичного? Представь, что ты - тот самый шантажист. У тебя на руках запонка, ты надеешься получить за неё большие деньги. Если тебе не заплатят, ты обещаешь, что отдашь запонку в милицию и заставишь правоохранительные органы заинтересоваться алиби Анатолия Львовича, а заодно и тем, был ли он знаком с убитой. Не забывай и такой момент: мы этого письма не читали и поэтому не знаем, что в нем ещё написано. Может быть, там излагаются такие факты, от которых просто не отопрешься? И что с тобой делать в этом случае? Или пугать, или платить! Ничего нового в своем "открытом тексте" мадам Шайдюк тебе не сказала, потому что ты и так все знала, иначе бы не взялась их шантажировать... Или?.. - Он вдруг наморщил лоб, обхватил подбородок рукой и в задумчивости принялся раскачиваться туда-сюда. Рука его постепенно сползла с моей талии. - Или может быть ещё такой расклад. Никакого письма не было... А правда, Жень! Вдруг никакого письма не было?!

Флегматичный Митрошкин вскочил с дивана резво, как кукла, которую вдруг дернули за веревочки. Круглые его глаза засветились просто бешеным огнем, и мне почему-то подумалось о том, что начинать ходить в казино ему не стоит.

- ... Что если не было никакого письма, а она действительно просто предоставила тебе информацию. Намеренно предоставила!.. Допустим, что мадам Шайдюк хочет по какой-то причине избавиться от мужа, допустим она знает, что на момент убийства у него нет алиби. В таком случае, смерть Галины Александровны для неё просто подарок! Вот в этом уже есть нормальная человеческая логика. Это мне уже начинает нравиться!.. Все правильно, все получается. Она сама пишет это анонимное письмо, или даже не пишет? Зачем оно ей? Вылавливает тебя и начинает запугивать, рассчитывая на то, что ты перетрусишь, но рациональное зерно из её слов, тем не менее, вычленишь и кинешься в милицию...

- А не проще просто с кем-то, кто гарантировано побежит в милицию, как бы поделиться своими тревогами и сомнениями?

- Ну ты даешь, подруга! - Леха довольно ухнул. - Для этого, действительно, надо выбрать какую-то хроническую сплетницу, которая гарантировано помчится в ментовку. А вкладывать какой-то болтливой тетушке своего собственного драгоценного мужа? Да кому хочешь это покажется подозрительным!

- Но почему именно я?! - я тоже потихоньку начала заражаться его азартом. - Не Виктория Павловна, не Алиса, не повариха какая-нибудь, а я?!

- Да потому! С поварихой связываться просто глупо. Она с Анатолием Львовичем работает и неизвестно как к нему относится - может любит без памяти? Виктория Павловна и Алиса - они все-таки местные. А ты - приезжая, причем особа нервная и истеричная. Ведь никто кроме тебя из профилактория не сбежал? Да ты сразу после разговора с ней должна была в кому впасть, а не сидеть здесь и не есть руками варенье!

- Вообще, пока логично... Но это, если письма действительно не было. А если оно все-таки было? Тогда почему я? Письмо анонимное, подписи нет... Почему я? Ты можешь мне объяснить?

- Ну вот, опять начала! - Митрошкин вмиг сделался скучным. - Не знаю, почему ты, я же тебе уже говорил. Надо было у мадам Щайдюк настойчивее спрашивать... И это, кстати, ещё одно очко в пользу того, что с письмом все сплошное вранье!

- А может просто у меня на лбу написано, что я - существо подлое и способное на всякие гнусности?

- Может и написано, - он вполне равнодушно пожал плечами. - Только мелко. А у меня зрение - минус три, поэтому я без линз не вижу.

Провоцировать Леху на комплименты всегда было занятием абсолютно бессмысленным, и я не особенно расстроилась. Снова отползла по дивану к стене и сцепила руки на затылке:

- И что же мне в свете всего этого делать? Опять молчать, как про бутылку, или идти в милицию, как круглой дуре? "Здрас-сьте! Слушайте мои версии, и не подумайте, пожалуйста, что я оправдываюсь"?

- Олежке, наверное, надо все-таки позвонить, - Митрошкин поскреб переносицу. - Может он что посоветует?.. А вообще...

Я посмотрела в его круглые карие глаза, опушенные светлыми ресничками, и вдруг поняла, что он думает о том же, о чем и я.

- А вообще, убедиться по крайней мере в том, что у Анатолия Львовича, на самом деле, нет алиби? Правильно?

- Не знаю как тебе, а мне кажется, что это было бы неплохо, - он утвердительно кивнул. - Тогда в милиции ты уже не будешь выглядеть обычной врушкой и сочинительницей, а что касается твоей детективной самодеятельности?.. Ну так это нормальный биологический инстинкт самосохранения. Станешь тут, пожалуй, и Эркюлем Пуаро и Шерлоком Холмсом сразу, когда в таком тоне допрашивают!

Я кивнула. Однако на душе отчего-то вновь стало нехорошо. Как-то грязно и холодно.

- И, значит, если окажется, что алиби у Шайдюка нет, то я просто как последний стукач пойду и заложу его милиции? В точности как хотелось его жене?