Букет для будущей вдовы

"Вот так и будем тут сидеть до самого прихода Митрошкина!" - тоскливо подумалось мне. - "А он найдет своего Селиверстова, неспешно выпьет с ним пивка, покурит, поболтает. Потом они так же неспешно двинутся сюда, вспоминая всякие школьные приколы... Нет, ну что за ослиное упрямство?! Заладила: "запонку", "запонку". Если бы я была шантажистом, то уже досадовала бы на такую тупую жертву. Нет, чтобы попытаться сговориться со мной о меньшей сумме, умаслить, надавить на жалость, запугать, в конце концов. А то только говорить здорова: "Знаю, как с такими как вы общаться!"

Знаю, как с такими как вы общаться... Неприятный холодок родился где-то в позвоночнике и одинокой каплей холодного пота стек по спине. Взгляд невольно уткнулся в диванную подушку - атласную, вышитую "крестиком".

- Так долго мне ещё ждать? - нервно повторила мадам Шайдюк, и я, отчаянно заверещала:

- Отстаньте от меня со своей запонкой, с милицией будете на эту тему разговаривать. Я не знаю, где вы и ваш муж теряете предметы своего гардероба, зато знаю кое-что про ещё один шантаж, и про то, что в ночь с шестого на седьмое января вы стояли в коридоре профилактория одна. Рядом с вами не было никакого страстного любовника, но мне абсолютно ясно, зачем вы устроили этот спектакль!

Тирада была так себе - на троечку с плюсом, но эффект она произвела совершенно неожиданный. Елизавета Васильевна как-то сразу поблекла, ссутулилась и постарела лет на десять.

- Так вы знаете? - устало проговорила она. - Что ж, тем лучше... Может быть и, действительно, ни к чему весь этот балаган?.. Одевайтесь, поедемте со мной. Пора, наконец, расставить все точки над "i".

Путешествие в компании мадам Шайдюк совершенно не входило в мои планы. Тем более, меня не предупредили заранее о предполагаемом маршруте.

- Никуда я не поеду, - я плотнее вжалась в спинку стула и решительно скрестила руки на груди. - Все точки, которые вам нравятся, вы можете расставить прямо здесь. Но учтите, что в случае чего я вызову милицию.

Она покачала головой, на секунду закрыла лицо ладонями, потом медленно-медленно её руки поскользили вниз. Сначала показались темно-русые брови, потом пустые, отрешенные глаза, потом нос и скулы со все тем же лихорадочным румянцем.

- Вы молоды и глупы, - горько сказала она с каким-то печальным интересом изучая мою физиономию. - Так глупы, что мне даже стыдно. А, кроме того, непомерно корыстны. Мне жаль, что в прошлый раз я разговаривала с вами на "ты". Вас невозможно унизить больше, чем вы уже унизили сами себя, а становиться с вами на один уровень?.. Но мне приятно, что вы боитесь меня. На самом деле, приятно.

И тут произошло странное. Вообще-то, вопреки тому, что говорят, я считаю себя человеком разумным и на подначивания типа "слабо" на поддаюсь. Тем более, не только осторожнее, но и полезнее для дела было сейчас сидеть на месте и ждать Митрошкина с Селиверстовым. Однако я подскочила и с ужасно глупым, босяцким видом, вопросила:

- С чего это вы взяли, что я вас боюсь? Вам надо меня бояться!.. Едемте, пожалуйста, куда угодно.

Уже потом, когда глаза Елизаветы Васильевны как-то странно и зло сверкнули, до меня дошло, что я сделала. Но давать "задний ход" было поздно.

- Но вы все-таки, надеюсь, уточните, куда мы с вами отправляемся? мои жалко дрожащие губы попытались искривиться в подобии ироничной усмешки.

- В профилакторий, естественно, - сухо ответила она. И мне с необыкновенной ясностью представилось мое бедное мертвое тело, засунутое в какую-нибудь коробку из-под оптовой партии лекарств.

За те несколько секунд, что мы шли от двери комнаты до вешалки в прихожей, мне успели вспомниться все одногруппники из училища, девчонки из труппы, мама, мой бывший возлюбленный Пашков и нынешний "непонятно кто" Митрошкин. Вспомнился мамин капустный пирог и мои резиновые игрушки на шифоньере, детские книжки, которые хранились в нашем доме впрок, "для внуков", и почти твердо обещанная мне роль Клеопатры в "Игре теней". А так же сырные рулетики Елены Тимофеевны, которые я так и не попробовала. Ах, какой восхитительный аромат тянулся из кухни! Как многообещающе сияло приготовленное под рулетики хрустальное блюдо, уже стоящее на столе!..

Когда я в очередной раз с грохотом стукнулась коленом о тумбочку, в прихожую, наконец, выглянула Лехина мама.

- Женечка, вы уходите?! - лицо её выражало безграничное изумление, изрядная часть которого относилась к тому, что уходить я собиралась в домашних клетчатых лосинах.

- Да! - я нервно развела руками, пытаясь одновременно подать ей какой-нибудь мимический сигнал. - Так получилось, что мне срочно надо уехать. Елизавета Васильевна - моя родственница - пригласила меня в профилакторий. Там сегодня лекция по истории театра. Жаль, что Леша не сможет её послушать, ему бы, наверное, было интересно. Да и его другу Олегу Селиверстову тоже.

Мадам Шайдюк даже прекратила застегивать крючки на своей шубе, изумленная странностью моего монолога. Елена Тимофеевна же, как женщина попроще, прямо переспросила:

- Так Алеше что-нибудь передать или нет?