Букет для хозяйки (СИ)

Андрей прикладывает любопытный огромный нос к невидимой щели, и до него доносится слабый аромат косметических изделий явно импортного производства: духов, пудры, дезодоранта, лака для ногтей и волос. Господи, с трудом соображает Андрей, там, кажется, едет женщина, это можно понять по запаху. И сердце Андрея стукотит чаще, а в мозгах происходит смущение. Колёса стучат, и мысли скачут. Они так быстро скачут, что Андрей не успевает сосредоточиться. Что если постучать в стенку и спросить который час, в моих часах кончился завод, и они остановились. Глупо. Можно завести. Да и поздно уже. Она наверняка улеглась спать. До Андрея вдруг доносится запах дорогого табака. Она ещё и курит, подумалось ему. Это настораживает. С одной стороны. А с другой - делает возможность ночного свидания реалистичнее и романтичнее. Поезд летит, дробно стуча колёсами, а два незнакомых любовника: мужчина (это Андрей Соколов) и женщина (соседка) лежат вдвоём, отдыхая, и курят дорогие сигареты "Marlboro". Андрей давно уже бросил курить, заработав себе хронический бронхит, но по случаю ночного приключения можно вспомнить горький вкус дыма и составить соседке компанию.

Он лежал и думал, лёжа в своём одиноком купе, очень много разных мыслей было в голове. Одна их них была навязчива: а что потом? Кстати, эта мысль неотступно преследовала его в отношениях с женщинами. И нередко спасала его от опасных слов, поцелуев и даже последних судорожных тело-движений. Что потом? Глупо повторять: "я тебя люблю", не испытывая никаких чувств, кроме одного: повернуться и заснуть. А что если она уродина? Хотя в принципе женщина не может быть уродиной. Женщина есть женщина. Её создал бог для любви. Ах, как это хорошо, когда рядом женщина. Бей сороку и ворону, доберёшься и до белого лебедя. "А что потом, а что потом, а что потом?" - стучали колёса тревожно и весело. Андрей долго ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. Воображал себе неприличные картины плотской любви. А почему, собственно, неприличные? Чушь собачья! Всё что естественно, то общественно, говорила толковая тётка Нюся из Терскола, где Андрей катался каждую зиму на лыжах с крутой горы Чегет.

Утром, едва начало рассветать, поезд прибыл в Ленинград. Проводник, принесший крепко заваренный чай, объявил, что стоянка продлится не менее двух часов, для чего состав отгонят на запасной путь.

- Почему? - спросил Андрей, ещё не проснувшись как следует и зевая во весь рот. - Что это ещё за новости такие? Ёксель-моксель!

- Требуется небольшой капитальный ремонт подвижного состава, - витиевато выразился проводник, чтобы успокоить встревоженного пассажира. - Для безопасности движения, - авторитетно добавил он.

Андрей хотел было спросить, что за дама едет в соседнем купе, но по-стеснялся и не спросил. "Ещё подумает бог знает что" - решил Андрей. Дей-ствительно, чёрт его побери, какое мне дело до незнакомых пассажиров, едущих в международном вагоне? Никакого. Тем паче пассажир - дама.

Андрей напился чаю, оделся и вышел в вагонный проход, чтобы пройти прогуляться по морозному Ленинграду рядом с Московским вокзалом. Каково же было его удивление (и разочарование), когда из соседней половины спаренного купе вышла не женщина, которая, как Андрей был уверен, там находилась и долго не давала ему спать. Из купе вышел мужчина. Это был грузный грузин, высокого роста, упитанный, гладкий, как говорят про таких, ухоженный. У него был мясистый нос, с высоко вырезанными ноздрями, так что носовая перегородка, с красными прожилками, похожими на мотыля, и чёрными густыми волосками, нависала хрящеватым ребром над верхней капризной губой, на которой выделялась тщательно подбритая ниточка усов. Совсем не грузинская. Скорее, итальянская. Или французская.

Андрей вдруг вспомнил учителя физики из школы ?193 на площади Борьбы. Ученики называли его Марчелло Мастроянни. Он был большой щё-голь и носил точно такие усики, как этот грузин из вагона. "Хорош был бы я, подумал Андрей, если бы решился проникнуть в соседнее полу-купе сегодня ночью с неблаговидными намерениями. Мог бы и в глаз получить"