Букет дурман-травы

Через несколько секунд полилась приятная мелодия из «Шербурских зонтиков». Мэтью Грей нервно застучал себя по карманам, пока не нашел и не выключил телефон.

– Представляете, что за музыка?! Не музыка, а сказка! Именно ее я слушал, когда молния припаяла мне эту хрень к голове, слушал и удивлялся: ведь именно эту мелодию я слышал на звонке у кого-то из обитателей этого дома. И в далекой Москве, когда меня, бедного старика, прикрутили к стулу, у убийцы играла эта мелодия. Совпадение? Возможно. Но, согласитесь, не такая уж это популярная мелодия для звонка… Возник такой моментик, дежа вю… Да и странно, профессор, что на вас, единственного, не было совершено покушение. Почему? Да потому, что вы их и совершали! Да, под именем Мэтью Грей вы никогда не приезжали в эту страну. Дамы и господа, разрешите вам представить международного преступника, наемного убийцу, уже давно разыскиваемого Интерполом… Последний шакал в этой стае. Все! Джек пот!

Розе, англичанину и начальнику полиции надели наручники. Все они вели себя по-разному. Михай был очень подавлен и сломлен, глазки его бегали, словно отсчитывали срок, на который он может рассчитывать.

– Я никого не убивал! – закричал Михай. – Это все они! Этот седовласый наемник Розы всех убивал! Он зверь! А вот насиловал Николя. Я уже последний, она уже мертвая была, я с ней аккуратно, она уже не чувствовала ничего.

– Заткнись, урод! – рявкнул Геннадий Львович.

Профессор Мэтью Грей делал вид, что ничего не понимает, а все происходящее – жуткая подстава.

А вот Роза, замерев, смотрела на профиль Пламена, словно высеченный из камня.

– Пламен! Пламен, любимый! Это же я – твоя сестренка! Скажи же мне что-нибудь… Я все это делала для тебя, для нас. Твоя мать закопала бы весь твой талант в своих луковицах. А тебе надо было ехать в Париж, Барселону, Вену… Творить там свои шедевры, и я всегда была бы рядом! И у нас всегда было бы много денег. Мы купили бы дом на побережье, нет, лучше остров, и наслаждались бы жизнью, свободой и друг другом… Пламен, посмотри на меня, – умоляла она.

Геннадий Львович, выслушав ее монолог, постучал вилкой по столу.

– Ошибочка… Он никогда не стал бы творить шедевры, находясь рядом с тобой. Творил он, только когда с ним была его любимая девушка. С ее потерей ушел талант. Теперь Пламен может писать только на заказ. Кстати, именно этими картинами ты расплатилась с киллером за все бесчинства? Английский профессор привез столько аппаратуры… Мои сотрудники уже проверили ее и нашли там все ваши полотна, Пламен, в целости и сохранности. Поджог и уничтожение мастерской – это тоже был хитрый ход Розы. А вы еще переживали за работы сестры.

– Это все для нас! Это были бы наши деньги! Эта змея Лидия никогда бы не отпустила тебя, – затараторила Роза, вновь обращаясь к Пламену.

– Какой ужас, – прошептала Лидия, а Пламен так и остался абсолютно безмолвным.

Геннадий Львович плеснул себе вина.

– В горле пересохло… Такая запутанная история… – Он посмотрел на Розу. – Она хоть и шизофреничка, но не дура. Организовать такое! Подключить таких титанов, – постучал он по лысине начальника полицейского участка. – Хотя, конечно, ими владела алчность… Роза поняла по-своему, почему Пламен влюбился в Ядвигу. Будто он, задавленный железной волей матери, впервые почувствовал себя мужчиной, когда перед ним возникла эта болезненная девочка. И тогда Роза решила тоже прикидываться больной и немощной. Вот Пламен и начал за ней ухаживать, сопереживать, возиться как с писаной торбой. Роза ликовала. Она добилась своего!

– Я относился к ней как к сестре! – не выдержал Пламен.

– Это временно! Потом ты бы почувствовал меня как женщину, я бы этого добилась! Мне не хватило совсем немного времени! – рявкнула Роза.

– Я бы тебя никогда не полюбил! – ответил Пламен, так и не повернув к ней свое красивое лицо.

– Полюбил! Полюбил!

– Тебе льстило, что он так бережно и аккуратно подписывает каждую краску для тебя, и ты лепила эти жуткие картины, и восторгалась, когда он хвалил тебя! Жалость ты принимала за любовь! Несчастная ты баба, Роза, вот что я тебе скажу, – заявил Геннадий Львович. – Но в этом деле есть одна нестыковка, вернее, даже две… Первое: экспертиза показала, что в могиле Ядвиги обнаружены не ее кости. Тогда чьи? И второе: почему именно такую болезнь выбрала Роза. Она изощренна в преступлениях, но корчить из себя слепую художницу – это уж ей кто-то подсказал.

– Еще третье! – робко поднял руку Костя.

– Слушаю вас, мой подмастерье! – улыбнулся Геннадий Львович.

– Кто убил моего друга Давида? – спросил он.

– Вот точно! Как же я мог пропустить этот момент? Извини, друг! Конечно, кто убил Давида, я уже знаю, но самое главное – из-за чего? Вот обо всем этом мы и поговорим… Только я так устал, честное слово… Пойду искупаюсь. А вы, друзья, – обратился он к Косте с Астрой, – можете пойти со мной… Остальным оставаться на местах…

– Понял, шеф, – кивнул один из суровых мужиков в штатском.

Они шли по ровному золотистому песку к нежно-голубой пенящейся линии моря. Геннадий Львович раздевался прямо на ходу.

– Так окунуться хочется!