Букет из клевера (СИ)

Под серым дублинским небом раздался рёв пароходного гудка, возвещающий о прибытии парома. Ступив на трап, Сибил была поражена видом многолюдной крикливой, суетливой, пёстрой толпы, заполнившей порт. До войны Сибил лишь несколько раз была в Лондоне, немногим больше – в Йорке, а последние годы и вовсе провела в тишине и простом природном великолепии Даунтона. Резкие голоса носильщиков составляли причудливый контраст с нежными, но твёрдыми голосами женщин, собирающих вокруг себя своих детей и родственников; грязные нахальные оборванцы соседствовали здесь с респектабельными господами в дорогих шляпах и с кожаными саквояжами, чинно ожидающих посадки на свой корабль. Конечно, всё это не шло ни в какое сравнение с маленькой и тихой и, по большей части, с безлюдной станцией в Рипоне, откуда она начала своё путешествие в новую жизнь.

От непривычного шума и столпотворения у неё даже несколько закружилась голова, девушка пошатнулась и машинально повела рукой, надеясь обрести опору. И она нашла её: рука Тома, твёрдая и надёжная, обхватила её ладонь, поддерживая. Бренсон помог Сибил сойти, затем принял у носильщика их скромный багаж – три чемодана и небольшой изящный саквояж девушки. Они стояли на причале, окутанные дымкой, и толпа спешно обтекала их. Кто-то толкнул Сибил и исчез, пробурчав невнятные извинения; ища защиты, девушка почти вплотную подошла к Бренсону, положила руку ему на грудь. Сперва она едва не отпрянула назад, смущённая этой близостью, но затем осталась на месте. Сибил всё ещё не могла привыкнуть к тому, что теперь она вот так, не стесняясь, не таясь, не боясь чьих-то нескромных взглядов и осуждения, может касаться Тома и принимать его прикосновения. Девушка подняла на него глаза и улыбнулась жениху. Том ответил ей улыбкой.

- Ты как? – он мимолётно сжал её пальцы.

- Волнуюсь, - тихо призналась Сибил, и она была неуверенна, что Том расслышит её в общем гаме, который окружал их.

Но он услышал.

- Из-за моей матери?

Девушка пожала плечами, но, помедлив мгновение, кивнула. Действительно, после того, как она достигла некоторого перемирия в отношениях со своей семьёй и их хотя бы внешнего смирения, её волновала лишь встреча с матерью Тома. Кроме того, Сибил всё же было несколько не по себе от того, что она так далеко от своих сестёр, матери и отца; Том должен был стать её новой семьёй, но прежняя была ей дорога не меньше, чем раньше. Бренсон быстро поднёс руку невесты в перчатке к своим губам, оставляя на ней мимолётный поцелуй.

- Всё будет хорошо. Это я тебе обещаю.

***

Молли Бренсон никогда не разбиралась в политике и совсем не интересовалась ею. Громкие лозунги, будоражащие столь многие умы, заставляющие мир вокруг бурлить, не трогали её, даже когда слетали с уст её собственного сына. Сама Молли знала, что никакого социального равенства никогда не будет – таким уж Господь Бог сотворил этот мир, и ничего тут не попишешь. Том всегда был не в меру горяч, слишком горд, а самонадеянности в нём было непозволительно много для сына простого дублинского рабочего. Она знала, что он перебесится с годами, одного только боялась: как бы не завела его эта горячность туда же, куда и её племянника Тимоти – к праотцам на небеса. Поэтому она была даже рада, когда он отправился в Англию, чтобы на службе у какого-нибудь лорда подзаработать деньжат. Её старший сын жил в Ливерпуле со своей семьёй и слишком редко вспоминал о матери, так что все надежды Молли заключались в Томе, который однажды вернётся домой, быть может, как брат, откроет своё дело и женится на хорошей, работящей, скромной девушке; все заботы её были о том, чтобы не дать маленькому домику, оставленному её покойным мужем, уплыть из её рук. Английские лорды в своих замках в Англии её совершенно не волновали.