Букет из Оперного театра

— Алмазная, ты даже не знаешь, шо творится в городе. Уже несколько заведений прибрал к рукам Золотой Зуб. Действует вроде как с подачи Японца, но хитрый, как тот уж. Работать под Зубом — за такое Японец вмиг шкуру спустит. На ножи поставят, как пить дать. Так шо нету у тебя выборы. Уйти— себя сдать. Придется скворчать зубами, но быть.

— Известно, кто у Японца мои алмазы взял? — Таня решила перевести разговор.

— Неизвестно. Ты, Алмазная, мне зубы не разговаривай. Никуда я тебя отсюда не отпущу. Придется здесь работать. Никому проблемов за твои финты ушами не надо, шоб ты мне была здорова! А этот кусок адиета еще слюной подавится — помяни мое слово.

Таня понимала, что Туча прав и ей придется остаться в кабаре. Положение ее было слишком шатким, чтобы портить отношения с Японцем, который пока мог защитить от всего. Придется остаться. Но это было невыносимо! Таня снова заплакала. Насупившись, Туча стоял и молча смотрел на нее.

Глава 11

Новая гастроль Призрака. Страдания Тани. Подозрения Володи Сосновского. Бал у губернатора для баронессы Ольги фон Грир. Осенний букет

— Дамы и господа, лучшие в мире психологические опыты! Вы станете живыми свидетелями невероятных тайн природы, объяснения которым не существует. Этим опытам аплодировали в Париже и Монте-Карло, Ницце и Нью-Йорке, Лондоне и Берлине! Ваше внимание, дамы и господа! Непревзойденный гипнотизер современности — мистер Призрак!

Стоя в узком проходе служебного входа, сдавленная с обеих сторон артистами кабаре, желающими поглазеть, Таня не отрывала глаз от сцены, которая была затемнена, явно с намерением подчеркнуть тайну. Надо сказать, организаторы выступления гипнотизера потрудились мастерски, все было сделано по-высшему классу — и свет, и подсветка, и оформление сцены, и даже загадочный голос ведущего. Все специально играло на публику, создавало ажиотаж, нагнетало атмосферу какой-то таинственной мистерии, которую было невозможно не оценить.

Зал был полон. К столикам даже приставили дополнительные стулья, и количество желающих посмотреть на гипнотизера превысило все желания организаторов. Дошло до того, что персоналу кабаре в переполненном зале не нашлось места, и все артисты, официанты, музыканты и прочие толпились в узких дверях служебного входа, давя друг друга. Со стороны они напоминали селедок, сдавленных в банке. И сами же артисты, люди завистливые и циничные, не могли объяснить охватившего всех ажиотажа.

Медленно протекло лето и перешло в жаркое начало осени. Потом жару сменили дожди. За все время Таня больше не видела в кабаре Сосновского. После той омерзительной сцены (как ужасно Таня чувствовала себя спустя несколько дней!) Володя избегал ее, появляясь в кабаре с утра, то есть когда артистов не было даже близко. Таня же приходила в кабаре к вечеру, и таким образом им удавалось не встречаться.

Она не знала, что наболтал Туча Володе после той отвратительной сцены. Но официально он объявил, что новый владелец не держит на нее зла, и ей нет никакой необходимости бросать свою службу. Напротив — ей будут очень благодарны, если она останется.

Таня не сомневалась, что Туча выставил ее бешеной истеричкой, которая хватила лишнего — ах, артистка, творческий темперамент! Разумеется, Сосновский ни на секунду не поверил в это — не настолько он был глуп. Впрочем, и он со своей стороны не выдал Туче то, что знает правду и что Таня никакая не артистка. Так что Туча пребывал в счастливом неведении.

Но если внешне все обстояло благополучно, то внутренне Таня совершенно не успокоилась, напротив. И прошедшие месяцы только разъедали ее рану.

Однажды она видела на Дерибасовской Соньку Блюхер. Та была в роскошном лиловом платье из натурального, дорогущего шелка. В тон к платью был отделанный кружевами зонтик и изящный ридикюль. Выглядела Сонька шикарно. Ее темные волосы были завиты модными изящными волнами. Лицо в меру накрашено. А на ушах и на груди сверкали бриллианты чистой воды — Таня теперь разбиралась в камнях.

Сонька ее не видела. В тот момент Таня выходила из парфюмерной лавки напротив Горсада и, заметив Соньку, сделала вид, что внимательно рассматривает витрину с баночками и флакончиками. Смеясь, Сонька поигрывала зонтиком и шла такая довольная жизнью и собой, что Таня едва удержалась от желания вцепиться ей в волосы. Куда только делась неуверенная, бедная, запуганная, блеклая статистка-оборвыш! Превращение Соньки поразило даже бывалую Таню, а она чего только не насмотрелась на своем веку!

Думать о том, что причиной этого превращения стал Володя, было невыносимо. Боль возникала такая, словно ее сжигали живьем. Но другого объяснения не было. Таня не могла понять, зачем Володе, так кичившемуся своим аристократизмом и голубыми корнями, понадобилось превращать убогую, безграмотную нищенку в подобие светской дамы, которая ведет себя нагло, уверенно и щеголяет бриллиантами на Дерибасовской посреди белого дня! Таня пыталась понять — и не могла.