Букет кактусов

– Да нет проблем, ребята, я вас подвезу! – Это, конечно, подал голос Даня Кулик – вечная «палочка-выручалочка». – Тут всего-то крюк в десять минут, не стоит разговоров... А мой старикашка уж точно не привлечет внимания.

Данька молча вел свой «москвичонок» по малолюдным улицам спального района, лавируя в глубоких колеях мокрого снега, перемешанного с грязью. Ему хотелось спать. Рэй и Саша сидели в обнимку сзади. Им спать не хотелось, но они тоже молчали, думая о своем. И никто не догадался хотя бы взглянуть, нет ли за ними «хвоста».

Впрочем, они бы его все равно не заметили. Старенькая «Нива» Иванова-Вано, в которую знакомый автомеханик пересадил «сердце» быстроходного «ягуара», держалась на безопасном расстоянии.

24

Писк «Ориента» на запястье вывел Бориса Феликсовича Жемчужникова из оцепенения, в которое его вверг многостраничный доклад. Восемь?!. Не может быть! Он просидел над этой мурой почти три часа!..

Все давно разошлись, пора и самому трогаться, не ночевать же здесь... А куда, собственно, трогаться? Он сейчас один, жена в Европе. Тестюшка, Евгений Евгеньевич, устроил все в лучшем виде – дочка, молодой политолог, три месяца будет стажироваться в Оксфорде, а он, любимый зятюшка, отправится к ней в конце декабря, чтобы вместе провести рождественские каникулы где-нибудь на Лазурном берегу. Потом они вместе вернутся домой. А до тех пор – гуляй, братва!

Может, стоит позвонить Анне? Давненько не виделись...

Впрочем, насчет погулять – это он всегда успевает, жена – не стена. Да, они живут в одной квартире – вот уж полгода, иногда занимаются любовью, но это их обоих ни к чему не обязывает. У него своя жизнь, у Ларисы своя. Она намного моложе, только что закончила МГУ.

Так Борис Феликсович Жемчужников к тридцати четырем годам наконец-то стал женатым человеком. Однако он при этом не потерял свободу, и тем самым выгодно отличался от подавляющего большинства женатых людей.

Шеф маленького, но хитрого отдела службы информации очень серьезного предприятия подошел к единственному окошку своего кабинета и глянул на подсвеченную московскую улицу.

Закинув руки за голову и глядя широко раскрытыми глазами в несуетную ночь, Борис больше не видел ее. Он видел другое время, другие места. Там никто еще не называл его Борисом Феликсовичем, ежеминутно напоминая об отце, которого он предал. Звали то Борькой, то Борисом (на иностранный манер – с ударением на «о»), звали «трепачом», «поручиком», «мушкетером», и почему-то это было гораздо приятнее...

Он вспомнил, как чуть было не стал женатым человеком в первый раз – в том самом, девяносто первом... И все из-за собственной глупости! Из-за той дурацкой мальчишеской шалости с крадеными автомобилями. Черт попутал, а вернее, Серега, московский братец – царство ему небесное! Они с Филей только месяца два и поработали, разбирая угнанные тачки на запчасти, а ему чуть было не пришлось расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь. Ольга каким-то образом прознала про их делишки и поставила ультиматум: или немедленно женишься на дочери моей подруги и выметаешься из квартиры, или...

Тогда он почти целый месяц жил как в бреду, мучаясь этим «или – или». Ему хватило одного знакомства с толстым крокодилом и его мамашей-крокодилицей, чтобы начисто отвергнуть предполагаемую женитьбу. Вот тогда он точно потерял бы не только мужскую свободу, но и всякую надежду на радость жизни до конца своих дней! И Борис выбрал третий вариант – тот, на который никак не рассчитывала рыжая стерва.

Она была слишком самоуверенна. Она уже предвкушала, как поселится на освобожденной жилплощади со своим хахалем – в той самой квартире, где родился он, Борька, где жил с отцом и мамой! Она уже праздновала победу над ним... Ее необходимо было убрать с дороги. Он это сделал – и никогда, ни на миг не пожалел о содеянном.

Он жалел о другом, что на месте преступления – вернее, происшествия! – случайно, нелепо оказалась девчонка с зелеными глазами...

Борис Феликсович зажмурился, словно от боли, и потряс головой, отгоняя видение. Что это с ним сегодня?.. Не сметь заходить в запретную зону! Не хватало еще заниматься самоедством сегодня, когда прошло столько лет и когда он в полном порядке – как никогда!

Не сметь, не сметь!

Борис Феликсович решительно задернул шторы и вернулся к столу. Надел пиджак из мягкого темно-серого букле, висевший на спинке полукресла. Кто-то ему сказал, что этот пиджак чертовски удачно оттеняет его глаза и волосы. Взгляд начальника отдела упал на роскошный, с золотым тиснением пригласительный билет, который секретарша Вероника положила на самое видное место. Да, конечно, ужин в будущую субботу. А он уже забыл. Надо будет подумать, с кем пойти. На такие мероприятия по этикету положено являться с дамой. Черт бы побрал этот этикет – иногда чувствуешь себя полным идиотом!