Букет незабудок

Но предупреждать было поздно. Мария быстро поддела осколок и развернула к себе. От увиденного у нее пересохло в горле, а губы дрогнули.

– Волк.

Тишину в квартире нарушил резкий, почти животный, вскрик из соседней комнаты и плавно перерос в нечто иное. Такое знакомое и понятное, от чего у Марии сжалось сердце. Ей захотелось тут же подняться, найти источник и… утешить. Сердце будущей матери уже работало на особых частотах. Оно стремилось туда, откуда доносился детский плач. Людмила в ожидании уставилась на Марию с глазами, полными ужаса. Только это и остановило Машу подняться. Она замерла, боясь сделать лишнее движение, видя, как у Людмилы, точно хищника, напряглись руки. Широко отставленные друг от друга пальцы уперлись в стол, чтобы как можно быстрее среагировать, едва Люда почувствует опасность.

Одна из них должна была заговорить первой, но никто не решался произнести ни слова, точно опасаясь, что любые слова способны завести ситуацию в точку, из которой уже не будет возврата. Проблема была лишь в невозможности застыть в мгновении. Будущее, что так хотела отсрочить Людмила, беспощадно надвигалось, и выбирать она едва ли могла. Коктейль из несложного заклинания, щепотки смекалки и за годы практики развитой ловкости рук был способен спрятать ее тайну глубоко под землей до тех пор, пока ее не раскопает кто-нибудь еще. Будь перед Людмилой кто-то другой, она поступила бы так не раздумывая, но убить лучшую подругу, что носила под сердцем дитя, – слишком дорогая цена.

Людмила отняла ладони от стола и провела ими по затылку, точно это могло помочь собраться с силами. После она шумно выдохнула, раздувая щеки, и на мгновение отвела взгляд, ища в себе силы открыться. Мария с трудом сглотнула и заметно расслабилась, видя изменения в Людмиле. Темная туча неизбежности, что нависла над головами роком, расходилась, зарождая надежду на другой исход. Ребенок тем временем не затихал.

– Кажется, тебя уже заждались, – осторожно произнесла вслух Мария, и голос ее осип.

– Пойдем, – Людмила поднялась из-за стола и скрылась за поворотом коридора.

С опаской Мария медленно последовала за подругой, держа перед собой вскинутую ладонь. Три пальца сложились в щепоть. Магия с каждым днем покидала тело Марии, но остатков хватит, чтобы дать себе фору и попытаться сбежать, если дела примут скверный оборот.

Свернув в комнату, где дверь оказалась приоткрытой, Мария увидела край белой детской кроватки, над которой уже склонилась Людмила и медовым голосом что-то приговаривала. Тон девушки почти не изменился, когда она позвала подругу:

– Подойди. Ближе, – аккуратно придерживая младенца под голову, Людмила взяла ребенка на руки. – Я сохраню твой секрет, если ты сохранишь мой.

Мария опустила руку и прошла в комнату. Встав сбоку от Людмилы, она смотрела на младенца, что крохотными кулачками водил по очаровательным пухлым щекам. Люда осторожно отодвинула край кофты у шеи, и тогда Мария смогла разглядеть отчетливое родимое пятно в виде остроконечной звезды в районе ключицы. Не сдержав чувств, Мария ахнула:

– Метка верховной!

Людмила кивнула.

– Но ведь это значит…

– Тш-ш-ш, – Людмила оборвала подругу на полуслове, видя, что младенец вновь засыпает.

Новость сняла один груз с сердца Марии и тут же повесила новый, лишив желаемого облегчения. Мысль о том, что ее дитя окажется связано судьбой одновременно с несколькими кланами, казалась немыслимой, почти невозможной, как и сам факт беременности, а потому Маша опасалась худшего впереди. Но если метку уже получила дочь Людмилы, такой вариант больше не рассматривался. Возможно, какие-то магические способности девочка и унаследует, но вряд ли они закрепятся: Мария на себе проверила эту теорию. Чем ближе подходил час родов, тем меньше силы оставалось внутри нее самой. Она догадывалась, что виной всему волчья кровь плода, который ждал своего часа рождения под сердцем матери, а после предсказания на чаинках сомнений у Марии и вовсе не оставалось.

Людмила осторожно переложила младенца в кроватку, после чего подошла к комоду и нажала кнопку на миниатюрном ночнике в форме гриба. По комнате тут же разнеслась ненавязчивая мелодия колыбельной. Люда поманила за собой Марию, и обе, ступая на цыпочках как можно тише, поспешили на выход. Когда девушки вернулись на кухню, они вновь заговорили.

– Ковен уже знает?

Людмила отрицательно покачала головой.

– Надеюсь, и не узнают. Иначе ей просто не дадут нормально вырасти. Побыть хотя бы недолго ребенком.

Мария опустилась на стул и почувствовала облегчение. Распухшие ступни давали о себе знать.

– Не преувеличиваешь ли ты? Времена все же изменились. Последняя верховная появилась в ковене задолго до нашего с тобой рождения.

– Ты сама себя слышишь? Посмотри, как легко они отреклись от тебя после свадьбы. Уж если это правило живее всех живых, то чего говоришь о традиции воспитания верховной.

– Пожалуй, ты права. Но сколько ты сможешь скрывать ее существование? Месяц? Год? Два? Она даже понять за это время не успеет, что к чему, а о каком-то нормальном детстве и вовсе говорить не стоит.