Букет прекрасных дам

— Вместе, — фыркнула Наташа, — да я его, считайте, на себе приволокла, пьянь рваная!

Я лицемерно заявил:

— Ну, сейчас все равны в отношении выпивки, в том смысле, что все любят заложить за воротник.

— Ага, — хмыкнула собеседница, — только одни равны больше, чем другие.

Я в изумлении уставился на ее хорошенькую, но глуповатую мордочку. Девица процитировала книгу «Скотный двор» строго-настрого запрещенного в социалистической России писателя Джорджа Оруэлла. Это там, на ферме, висело объявление «Все животные равны, но одни равны больше, чем другие». А она не такая уж дура, хотя небось я ошибаюсь. Девчонка просто случайно произнесла фразу, ставшую классической.

— Толя пьет жутко, — продолжала как ни в чем не бывало Потапова, — еще год-другой, и кранты, законченный ханурик.

Я хотел было спросить, зачем же она связывает свою судьбу с этим типом, но удержался. В мою задачу не входило воспитывать студентку, мне просто нужно разузнать кое-что.

— Он и тогда завелся, — бесхитростно вываливала Наташа, — другой, кто поумней, нажрется — и на бочок, спать, а это чучело на подвиги тянет, давай руками размахивать и орать.

В тот день Наташа доволокла потерявшего человеческий облик любовника до квартиры и уже собралась впихнуть Толю в дверь, но тот неожиданно уперся рогом:

— Не хочу домой!

Уставшая и злая Наташа резко спросила:

— Куда же ваше величество желает, на прием к английской королеве?

— Пошли к Настьке, — икнул Толя, — погудим, погуляем.

— С тебя хватит, — попыталась вразумить любовника девушка.

Куда там! Анатолий, глупо хихикая и шатаясь, побрел по лестнице вверх. Пришлось Наташе идти с ним. Настю она не слишком любит, впрочем, та тоже особой радости при виде Потаповой не выказывает, а Наташе кажется, что Королева просто мечтает, что Толя заведет себе новую любовницу.

— Хитрая она, жуть, — бубнила Наташа, — только зачем вам знать про нашу вечеринку?

— Сейчас объясню. Скажи, сделай милость, у Насти, кроме вас, были гости?

— Эта сидела, — поджала губки Ната.

— Кто?

— Ну Рита Родионова, подруга ихняя.

Пропустив мимо ушей чудесное словечко «ихняя», я переспросил:

— Чья подруга?

— Ну ихняя, — повторила Наташа, — Настька, Толька и эта Ритка дружат. Да что вы ко мне привязались?

— Рита Родионова погибла, разве ты не знаешь?

Потапова побелела и вытаращила глаза.

— Нет, а что с ней приключилось?

— Как раз после той вечеринки она, возвращаясь домой, попала под машину, разве тебе Толя не сказал?

— Ой, — взвизгнула Наташа, — мы с ним с того вечера не встречались.

— Почему?

— В запой он ушел, какой толк общаться. Господи, как же это так? Ритка мне совсем не нравилась, но смерти я ей не желала, поверьте.

— Конечно, я верю, — попытался я успокоить девчонку, — только сделай доброе дело, расскажи поподробней про тот вечер.

— А вы вообще кто? — напряглась Наташа. — Какого хрена ко мне примотались? Из легавки, да? Виноватую ищете? Думаете, поругались с Риткой, и она под машину сиганула?

— Разве я похож на милиционера? — удивился я.

— Ну, не слишком, — сбавила тон студентка, — но пока не представитесь, и слова не скажу.

— Понимаешь, — завел я, — бабушка Риты, Элеонора, не верит в случайность кончины внучки, она полагает, что Маргариту убили.

— Во, блин, — выпалила Наташа, — а за фигом кому ее мочить? Смысл какой? Девка как девка, противная только, заносчивая да дура, но за это же не убивают.

— Верно, но Элеонора наняла частного сыщика, чтобы разобраться в ситуации.

— Вас, что ли?

Я кивнул. Если так пойдет дальше, скоро стану просто заправским вруном.

— Ну и что? — нервно поинтересовалась Наташа. — Я-то для чего вам понадобилась?

— Вы были последней, кто видел Риту живой, пожалуйста, попытайтесь вспомнить какие-нибудь детали.

— Какие? — тупо спросила Ната.

— Разные, — терпеливо растолковывал я, — может, звонила она кому или еще что-то…

Потапова прищурилась:

— Очень есть хочется, тут рядом кафе «Сбарро», вот и сводите меня туда! Что в грязном коридоре маячить.

Признав справедливость ее заявления, я сказал:

— Конечно, пойдемте.

В забегаловке Наташа не стала стесняться и преспокойно заставила поднос тарелками. Пицца, пара салатов, большая чашка кофе, кусок торта, стакан сока, пара булочек. Я только крякнул, поглядев на чек. Надо же, при внешней хрупкости девчонка обладает аппетитом молотобойца, впрочем, может, у нее солитер?

Наташа выбрала столик у окна и принялась быстро поглощать угощение.

— А вы что же? — поинтересовалась она. — Возьмите пиццу, тут вкусно делают.

Я поморщился. Лепешка из жесткого теста, заваленная кашей из мелко нарубленных ингредиентов… Увольте, это не для меня. Вообще я не обладаю аппетитом Гаргантюа,[3] но от хорошего куска мяса не откажусь, желательно, с жареной картошкой и острым соусом. Вот Нора обожает весь этот фаст-фуд и частенько просит купить ей гамбургеры, чизбургеры или готовые блинчики. Для меня остается загадкой, отчего, имея дома искусную повариху, Нора лакомится подобной дрянью.

— Не хотите, — продолжала Наташа, — а зря, жуть, как вкусно.