Бухгалтер

Война кончилась через год полным изгнанием захватчиков. Молодой комбат не понимал, почему армия остановлена на границе. Необходимо идти вперед, на Могадишо, столицу врага. Он спорил, приводил в пример русских, которые никогда не останавливались на полдороге, брали города противника и несколько раз завоевывали половину Европы. Кубинцы и русские молчали, а свои начальники туманно отговаривались, ссылались на руководство революционного совета. Тогда и появились сомнения, позднее переросшие в ненависть. В стране установился краткий мир. Но новая власть стала делать что-то непонятное. Уехали домой русские и кубинцы. Армия без дела разваливалась, солдаты расходились по домам или шли работать на фабрики, которые строили те же русские и кубинцы. Власть запрещала молиться, разрушала церкви и мечети. Крестьян насильно объединили в колхозы. Усилились племенные распри. Племена начали драку между собой, заключались и разваливались союзы, война всех против всех захлестнула Эфиопию. Страна рассыпалась на глазах. Далекий Советский Союз рухнул. Бывшие революционеры быстро превратились в бандитов. В Эфиопию хлынули искатели приключений и авантюристы, наемники со всей Африки. Больше всего из соседнего Судана. Они грабили и убивали, как все. Но бесплатно помогали строить мечети и рассказывали о хорошей, праведной жизни в исламском мире. В стране, где половина населения мусульмане, в это верили. Под зеленое знамя становилось все больше бойцов. Один из них — Ахмед Салах, бывший командир в армии революционной Эфиопии. Ахмед хорошо умел воевать и стал в новой армии одним из лучших. Но он уже не был так наивен, как раньше. Поднимаясь по карьерной лестнице, видел, что слова о борьбе, защите идей пророка и скромной жизни слуг Аллаха — ложь. Каждый рвал на себя. Он быстро усвоил, что вера — это для черни. Быдло должно верить и обязано бесплатно умирать за веру. Именно на крови фанатиков делаются миллионы, а раздавать их бедным братьям никто не собирается. И тогда Ахмед решил создать свою армию, что бы диктовать условия всем. За беспощадную жестокость его прозвали Ридваном. Вырезал христиан всех, до единого человека и грабил, грабил … С полным пренебрежением относился к муфтиям, прекрасно понимая, что без его солдат они никто. Не жадничал, щедро платил своим воинам, так что ни о каком бунте или неподчинении не могло быть и речи. Ридвану наплевать, любят его или ненавидят. Лишь бы боялись.

Протяжный вопль муэдзина вернул к действительности. Подошел к столу, налил холодного зеленого чая. Взглянул на мутную коричневатую жидкость. Какие-то соринки плавают на поверхности … Скривился, залпом выпил.

Самая удачная операция в этом году идет как-то не так. Нет, вначале все складывалось прекрасно — диверсионная группа выполнила задачу в тылу христиан: взорвала склад топлива, полностью уничтожена крупная база снабжения и даже (Аллах Акбар!) схвачен лидер сопротивления неверных на севере. Сейчас группа возвращается обратно. Но путь долог и опасен. Враждебным племенам дикарей плевать на единого бога, они поклоняются своим демонам. Им нужна добыча, которую можно выгодно продать или обменять. В крайнем случае, съесть. Пробиться навстречу группе не удалось — перевалы в чужих руках. Два вертолета не вернулись и напуганные пилоты наотрез отказываются лететь на север. Оставалось одно — выслать сильный отряд навстречу группе. Он должен сбить заслоны христиан в горах, выйти на плоскогорье и встретить группу диверсантов с ценным пленником. Тревожило вчерашнее происшествие на аэродроме. Ридвану доложили, что прилетели трое белых, то ли механики, то ли ученые, непонятно. Отправил взвод суданских наемников захватить белых, но они исчезли. Или его обошли и белых похитили, или европейцы успели скрыться в саванне. Если похитили, не страшно — найдет быстро. А вот если они ушли в саванну, это хуже. Тогда это совсем не ученые.

«Солнце жарит и палит, в отпуск едет замполит.

На дворе январь холодный, в отпуск едет Ванька взводный…» — бормочет в такт бегу Барабанщиков. Поднимает глаза. Фигуры Удальцова и Велетнева расплываются и мутнеют от потока соленого пота. Громко говорит, ни к кому не обращаясь:

— Клянусь, никогда не ходить в отпуск летом, только зимой! Что может быть лучше плохой погоды!

— Ты прав, Вася, — весело отзывается Велетнев, — и я никогда.

— Выберусь отсюда, поеду в Мурманск или Норильск, — мечтательно произносит Удальцов, — там холодно, там полярный круг, плевок на лету замерзает.

— Да-а, и женщины с пивом холодненькие, — добавляет Велетнев.

— Давайте о чем ни будь другом, а? — попросил Барабанщиков, — например, о пользе бега трусцой.

Удальцов и Велетнев с отвращением отворачиваются.