Бухта командора

У англичан для обозначения судов, построенных по одному проекту, есть выражение «систер-шип» — «корабли-сестры». У капитанов, плавающих на таких судах-близнецах, вырабатывается обостренное чувство понимания, в каком состоянии находится другой такой же корабль. Сначала Нефедову показался неестественным курс, которым идет «Минин», — почти на север, затем он обратил внимание на его значительный крен. Он уже хотел отдать приказание на руль повернуть влево, как вдруг высокие всплески волн у борта «Минина» показали, что судно не имеет хода и скорее всего сидит на мели. Заметив это, Нефедов рывком перевел ручки телеграфа на «стоп!». Но было уже поздно: содрогаясь всем корпусом, «Аян» со скрежетом выполз на камни. Как показало расследование, аварии способствовало и то, что вахтенный матрос, стоявший на носу судна, в это время отлучился сменить промокший насквозь ватник.

Осмотр трюмов принес утешительные известия: вода внутрь судна не поступала. Пароход стоял, вылетев с полного хода на каменную плиту и накренившись на 15°. На все сигналы прожектором и фонарем Ратьера «Минин» не отвечал. Стало ясно — команда покинула судно.

На следующий день, когда видимость улучшилась, Нефедов в бинокль увидел — палуба «Минина» пуста. Попытались запустить машину — корпус судна затрясся: погнут гребной вал. О том, чтобы сняться своими силами, нечего было и думать.

На третьи сутки на горизонте появились три паруса. Это шли рыбаки с Кунашира. Ими команда «Аяна» была снята…

В деле не хватало нескольких страниц. Вместо них чья-то заботливая рука аккуратно вшила такие справки:

Листы 275, 276 (метеообстановка в районе аварии) изъяты согласно запросу Гидрометеоотделения УБК.

Зав. канцелярией…

Здесь же были аккуратно вклеены: письмо таинственного УБК и памятная записка.

Гидрометеоотделение

Управление безопасности кораблевождения

На Ваш запрос сообщаю, что листы 275, 276 № 34-А высланы в Москву для составления сводного отчета ГМЦ по бассейну Тихого океана за 1922—1925 гг.

Начальник ГМО УБК…

В записке говорилось, что, по данным ГМО, в октябре 1922 года над районом южной части Курильской гряды проходил глубокий циклон. Можно с уверенностью предположить, что погода в районе аварии была неустойчивой, с дождем и ветрами до 7—8 баллов.

Все дело заканчивалось кратким заключением, в котором начальник инспекции констатировал, что судовые и машинные журналы «Минина» и «Аяна» не сохранились, материал расследования не дает возможности восстановить всю картину аварии.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, в которой мы покидаем Владивосток

В течение тех дней, что мы провели в инспекции, я неоднократно убеждался в необыкновенной памяти нашего нового знакомого.

— Миша, дорогой, — обращался к Белову полный, черноусый, кавказского вида моряк, — лекция у меня сегодня в клубе. Хочу рассказать про локацию. Что, если им про «Стокгольм» и «Дориа», а? Популярно, наглядно.

Белов кивал:

— Расскажи.

— Где столкновение было? Где-то около Нью-Йорка? Лет десять назад?

— У плавучего маяка Нантакет. 25 июля пятьдесят шестого года.

— Швед с итальянцем? Виноват кто — итальянец?

— Суд этого не установил.

И Белов ровным голосом излагал драматическую историю столкновения, во время которого острый нос сверкавшего белой краской великолепного «Стокгольма» врезался в борт «Дориа», беспечного судна, команда которого плыла в тумане, не ведя прокладки за встречные суда, хотя их то и дело обнаруживали на экране радиолокатора.

— Нарисуешь на доске пеленга, — говорил Белов. — Бери лист бумаги… В центре — «Стокгольм». Около него пиши: момент первого обнаружения 23 часа, курс 90°, курсовой угол на «Андрея Дориа» 2° левого борта. Дистанция 10 миль… Второе определение…

Толстяк, пыхтя, послушно рисовал.

Наконец настал день, когда нам принесли билеты на рейсовый пароход до Южно-Курильска. Три билета, потому что Белов получил предписание тоже идти на Шикотан расследовать столкновение, о котором говорил нам.

Мы решили отнести ему билет домой.

Маленький инспектор озабоченно тер на кухне морковь.

— «Бира», — прочитал он на билете название судна. — Ну-ну…

Дверь скрипнула, и из-под нее показалось что-то черное, изогнутое, похожее на змею. Я вздрогнул.

— Это кочерга, — сказал Белов. — Дети, марш от двери! Не мешайте взрослым.

Кочерга исчезла.

— Я хочу пить! — сказал мальчишеский голос из-за двери.

Белов налил кружку воды.

За дверью послышались хихиканье и плеск.

— Миша! — сказала жена. — Они обливают друг друга.

Белов выскочил в коридор.

— Может быть, вы хотите чаю? Посидим, поговорим, — неуверенно, даже испуганно спросил он, вернувшись.

— Нет, нет, — улыбаясь, сказал Аркадий. — До завтра, на пароходе.

Мы встретились на палубе «Биры».