Бухта командора

— Кто он?

— «Тис».

— Где вы находились в момент обнаружения?

— На мостике, где же.

— На мостике…

— Туман. Помощник доложил: «Судно!»

— Время.

— В журнале записано. Белов опять листает журнал:

— 9 ч 43 мин.

Капитан опять вздыхает:

— Значит, 9 ч 43 мин.

— Вот вам чистый лист. Будем восстанавливать прокладку.

Они выписывают из судового журнала доклады помощника и начинают прокладывать на бумаге пеленга и расстояния.

— Так?

— Так! — соглашается капитан.

— Хорошо. Теперь берем журнал «Тиса».

Они наносят на лист то, что записал в журнал второй капитан столкнувшегося судна.

— Получается… — тянет Белов. — Что получается?

— Ерунда, — говорит капитан и багровеет. — Как же так: я его обнаружил справа, в стороне, а он меня — прямо по носу? А шли мордотык: я — 310, он — 130.

— Ерунда, — соглашается Белов. — Значит, или у одного из вас был неисправен радиолокатор, или — записи фальшивы.

Белов берет со стола еще один журнал.

— Вот записи, которые вы вели с двенадцатого марта по двадцать седьмое августа. Это ваш журнал?

— Мой.

— Страница двадцать вторая. 3 ч 15 мин. Курс 27, скорость 12 узлов. Вот обсервованное место. Берите карту… Следующий момент. 4 ч 5 мин. Еще одна обсервация. Какое расстояние между ними?

Капитан раздвигает циркуль и снимает с карты пройденный путь.

— 18 миль.

— А сколько вы могли пройти за 50 минут при скорости 12 узлов?

Капитан достает из кармана огрызок карандаша и начинает подсчитывать на уголке карты. Белов морщится и подвигает к капитанской руке остро отточенный карандаш.

— Без малого десять миль.

— Без какого малого?

— Ровно десять.

— Другое дело… Так как это могло быть?

Шея капитана из розовой становится багровой.

— Сколько же вы прошли за 50 минут — 10 миль или 18?

Капитан молчит.

— Вот акт проверки радиолокационных станций. На обоих судах станции исправны. Вы говорите — неверны записи «Тиса». Почему я должен верить вашему журналу, а не его?.. Кстати, я проверил его журнал. Он велся предельно аккуратно.

— Суд? — прямо спрашивает капитан.

Белов поднимает плечи:

— Не знаю. Ущерб выплачен?

— Нет еще… Могу идти?

— Идите.

Капитан мнет в руках фуражку, кивает Белову и выходит, опрокинув по дороге стул.

— Так что и верно — суд? — спросил я Белова, после того как перед моими глазами дважды прошли оба капитана. Они были очень похожи, водители «Тиса» и «Занаи», но, вероятно, только внешне, так как безукоризненная аккуратность документов, представленных «Тисом», убеждала в точности поступков и слов его капитана.

— Может быть, обойдется одним арбитражем.

— Но ведь дело это как будто ясное? Коли записям журнала «Занаи» верить нельзя, остается принять за истинную прокладку «Тиса».

— Выходит так. Если бы можно было восстановить, как они шли на самом деле…

И тут в голову мне пришла мысль.

— Михаил Никодимович, в районе острова были в тот день еще судна?

— Конечно.

— И на них работали радиолокационные станции?..

Белов понимающе кивнул. Я предлагал ему непосильный труд: если собрать журналы всех судов, которые плавали в тот день в районе столкновения, и выписать их радиолокационные наблюдения, то среди сотен безымянных отметок где-то есть места «Занаи» и «Тиса»…

Каторжный, неблагодарный, рискованный труд…

Позвонили из рыбного порта и сообщили, что машина, выделенная в распоряжение инспектора для поездки на мыс Край Света, уже вышла.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ о том, что мы увидели, попав на Край Света

На потрепанных, облепленных сухой грязью шинах автомобиля висели цепи.

Мы погрузили в кузов надувную лодку, забрались сами, заурчал мотор. Пыльная дорога, понесло нас мимо однообразных деревянных бараков… Впереди синел горный перевал. Дорога кончилась, и под колесами начали прихотливо извиваться две разбитые, идущие вверх колеи.

— Я бы предпочел асфальт! — сказал Аркадий.

Едва он успел это сказать, одно колесо взобралось на камень, второе нырнуло вниз, Аркадий свалился на меня.

Жалобно стонали рессоры. Дорога соскользнула со склона горы, и началась болотная топь. Густая коричневая жижа поплыла вровень с осями. Шофер то включал, то выключал коробку скоростей, наконец круто положил руль вправо и съехал на камни в ручей. Здесь по крайней мере было прочное дно. Мы шли как торпедный катер — шумный водяной вал с ревом захлестывал берега. Наконец ручей ушел далеко в сторону. Снова вынырнула колея, теперь она шла круто вверх, машина лезла по склону. Среди поросших мелким бамбуком полян стояли увешанные голубым мхом ели.

Я перегнулся через борт и стал срывать со встречных кустов листья.

— Осторожнее — нарветесь на ипритку! — сказал Белов.

— На что?

— Сумах ядовитый. — Белов показал на куст с маслянистыми темно-зелеными листьями. — Будет тяжелый ожог!

Я отдернул руку.

Начался перевал, стало сыро, подул холодный ветер. Машина преодолела последний подъем, ударила кузовом и остановилась.

Впереди, тускло поблескивая в лучах неяркого солнца, лежал Тихий океан.