Бухта надежды 3. Испытание прочности

– Вы слишком плохого мнения обо мне. А говоря про отказ, я имел ввиду перебраться в то место, где сейчас обосновались выжившие под руководством военных. Не только мы смогли организоваться.

– И где это место? – чисто из интереса поинтересовалась Лариса, вновь переведя взгляд на собеседника.

– На территории винного завода «Золотая балка».

– Нет уж! – раздраженно фыркнула Лара. – Я уж лучше в «галоше» обоснуюсь, чем в неприспособленных для проживания бетонных коробках.

Собеседник не стал акцентировать внимание на том, что дареному коню стоматологическое обследование не проводят, а лишь хлопнул себя по колену и согласно кивнул:

– Ну так решено. По прибытию в гарнизон пройдете режим регистрации, укажите ваши данные и данные вашей дочери, род деятельности… Ну в общем, ответите на все необходимые вопросы со всей честностью. Надеюсь, я развеял ваши страхи?

– Есть немного, – со вздохом согласно кивнула Лариса, почувствовав, что ее беспокойство проходит, уступая другому чувству. Теперь ее начало терзать чувство неопределенности и страха перед будущим. Конечно, этот страх имел немного иную природу, но все равно теперь придется жить по-другому. Но как именно будет это «по-другому»? Вот это и пугало.

– Ну ладно. Коль уж вы больше не принимаете нас за психов-маньяков, то я пойду. У меня еще целая куча дел.

– Хорошо. – Кивнула Лариса, добавив напоследок. – И спасибо, что не оставили нас.

– Да не за что. Это вы молодец, что так долго продержались в одиночку. Мало кому это удалось. Ладно. Пошел я. – Мужчина кивнул на прощанье и поднялся, направившись к рубке. – Шамиль, Макс, за мной!

Лариса глубоко вздохнула и перевела взгляд на все так же пребывавшую в полном безмолвии подругу по несчастью. Та сидела на противоположном конце катера, возле самого выхода на корму, обхватив себя руками и то и дело подрагивая от безмолвных рыданий.

– Так, сиди здесь и веди себя нормально, я очень тебя прошу. Никуда не лезь, никого не дергай, ничего не делай. Я сейчас вернусь. Поняла? – кивнула Лариса Альке.

– Угу. Хорошо, мам. – Как-то чересчур быстро согласилась дочка, но Лариса как-то и не обратила на это внимания, поднявшись и, стараясь держать равновесие при разгулявшейся на море качке, направилась к корме.

– Привет. Я – Лариса. – Представилась Лара и кивнула на свободное сиденье. – Можно присесть?

Женщина подняла на Лару покрасневшие от слез глаза и кивнула.

– Да, конечно… – борясь с всхлипами, ответила она.

– Нам повезло…

– Что? – не поняла та.

– Я говорю, что нам повезло… Выжить в этом кошмаре не каждому удалось

– Да… Мало кому… очень мало.

Женщина отвечала как-то механически, словно на автомате, снова опустив глаза и теребя заусеницу на ногте. И не то чтобы Ларисе хотелось ее расшевелить, просто именно в этой скукоженной и сжавшейся женщине, она увидела зеркальное отражение самой себя. Это было так сложно объяснить, но жизнь, которая была больше борьбой за выживание, нарастила на ней такие непробиваемые колючки, что даже сошедший с ума мир не сумел ее сломить. А с другим характером одинокой женщине с ребенком было сложно пробиться. За эти годы она привыкла бороться и идти к своей цели, хорошо орудуя локтями.

А эта… Удивительно, что она вообще умудрилась выжить. Лара знала такой тип людей – чем барахтаться, они, привыкшие плыть по течению, скорее сложат лапки и пойдут на дно.

– Мы счастливчики, – дружелюбно усмехнулась Лариса.

– Да уж… – согласилась женщина, которая так и не представилась в ответ.

– Ну чего ты так расклеилась, мать? – не теряя времени перешла на «ты» Лара. – Ты жива-здорова, молода… Вот сколько тебе лет?

Женщина снова подняла взгляд и, не понимая, к чему был задан этот вопрос, все же ответила:

– Тридцать. В мае исполнится.

– Серьезно? – искренне удивилась Лариса, потому как собеседнице можно было дать все сорок, а то и сорок пять – неухоженное лицо, опухшее от слез и мешки под глазами «съели» добрый десяток лет. – Ну надо же…

Лара закусила губу, подумав, что в свои тридцать два она выглядит намного моложе своих лет. Конечно, за студентку ее никто не принимает, но больше двадцати семи редко кто мог дать. Все же забота о коже, правильное питание и занятия спортом давали о себе знать. И было как-то странно видеть женщину, которая была по возрасту моложе ее, а по виду чуть ли ей в матери не годилась. Как так можно не любить себя, Лара не знала.

Реплику Ларисы собеседница пропустила мимо ушей, то ли не поняв ее подоплеки, то ли проигнорировав, но Лара продолжила.

– Всего лишь тридцать! Молодая же совсем! Радоваться жизни надо, а ты сидишь … вот такая вся. Ну как так можно?

– Да какое тут радоваться! – внезапно вспыхнула собеседница, впервые показав хоть какую-то толику эмоций. – У меня же там свекровь парализованная осталась. Грех-то такой! Я не хотела идти, когда узнала, что ее спасти не удастся… Да и кто ее будет спасать, когда эти одержимые словно из всех щелей повылазили? Но она заставила меня уйти… Иначе, сказала, что проклянет! И я ушла… бросила ее там, – женщина вдруг снова поникла и разрыдалась, тогда как Лариса застыла в полном недоумении.