Бухта надежды. Испытание прочности

- Вот же ж… точно легавые. Как по следу пришли, - зло пробурчал майор, медленно, стараясь не издать лишнего лязга, передергивая затвор автомата и беря на мушку среднего роста крепыша с коротко стриженной головой, который на рожон не лез, больше осматривался, всячески навевая мысли о том, что он здесь далеко не пешка.

Стриженый что-то коротко крикнул и один из преследователей, безрезультатно подергав дверь, решил перелезть через забор. Тут же грохнул гулкий выстрел – Сашка точно следовал инструкции.

Противник тут же бросился врассыпную, занимая «мертвые» места, где засевшим в здании достать их будет очень сложно. Тот мужик, которого держал на мушке Бондаренко, словно почувствовал что-то. За какую-то долю секунды до того, как прозвучал первый выстрел, он глянул в сторону окна, где засел Сашка, и рванул длинным прыжком в сторону.

«Блик заметил…» - тут же понял все Бондаренко и открыл огонь, на какое-то время показавшись в проеме окна, чтобы потом снова нырнуть за стену. Все же на просторах Родины строили все капитально: кирпич, известняк или ракушечник, но все же камень. Это вам не картонные домики, что в западных фильмах показывают, стены которых пулей насквозь прошиваются.

Стрельбы развязалась нешуточная: противник быстро очухался от такой не совсем приятной неожиданности и начал отвечать той же монетой. Бондаренко едва успел отпрыгнуть, когда стекло от окна, возле которого он стоял, со звоном осыпалось сотнями острыми осколками. Видел бы сейчас хозяин дома, во что превращают его детище – его бы удар хватил. Это все при условии, что хозяин выжил. Если нет, то ему сейчас все абсолютно фиолетово и монопенисуально, максимум что его в таком случае заботит, так это где бы свежей человечинки перекусить.

Каменная крошка отлетала от тех мест, куда ударяли пули, то и дело норовя угодить в лицо. Бондаренко страшно матерился, не стесняясь в выражениях, с той стороны тоже не «Отче наш» читали.

Сзади застонал Пашка, приходящий в сознание, но Павел Степанович не отвлекался. Даже, вроде, ранил кого-то или убил – черт его поймешь в этой неразберихе и суете.

Прибежал Сашка – патроны к винтовке закончились, а автоматных оказалось только один рожок. Вот он и заскочил пополнить боезапас, тем более, сейчас установилась гнетущая и давящая тишина. Хотя вот крик какой-то с улицы послышался, а потом спаренный выстрел. Скорее всего, кто-то из подранков скопытился и воскрес…

- А че эт с ним? – обратил внимание на товарища по несчастью Сашка, быстро снаряжая опустевший магазин.

- Сознание от болевого шока потерял, - пояснил Бондаренко, поглядывая на то, что происходит на улице.

- Со мной все в порядке, я могу помочь, – опять попытался встать раненный, но Бондаренко его остановил, коротко бросив «Лежи!». Но тот все норовил подняться, пока подошедший майор силой его не уложил на кровать.

- Лежи и не дергайся! Не хватало потом тебя откачивать. Саня, давай сюда! Тише ты там, не скули!

Пашка вновь издал полустон-полувсхип.

- Помру я тут.

- Да не скули ты! – раздраженно прошипел Сашка. - Крови немного покапало…

- Какое немного – вся куртка в крови.

- Ну языком же болтаешь, - резонно заметил Саня, - значит, не скопытишься. И вообще: пуля насквозь прошла, почки ниже, легкие выше, сердце вообще в противоположной стороне. Или наоборот. Я в анатомии не силен. Говорю же – жить будешь.

- Ага, - перестал стонать Пашка. – Только недолго.

- Типун тебе на язык во весь твой рост! – выругался Бондаренко. - Что там у нас с боеприпасами?

- Вот, все что осталось, - кивнул Сашка в сторону второй кровати, стоящей у противоположной стены, на которой как на прилавке было разложено оружие, что привезли с собой и нашли в расстрелянных машинах. И если тогда майору казалось, что с оружием у них более чем хорошо, то сейчас все стало как-то печально. Да и держать круговую оборону дома втроем, а если быть точнее, то вдвоем, было весьма непросто. Раненному становилось хуже, боец из него был никакой. Ему бы до санчасти продержаться, иначе отдаст Богу душу, как пить дать.

Противник уже перегруппировался и засел в укрытии – никто пока через забор не рискнул лезть. И на том спасибо.

- Пал Степаныч, что делать будем? – чересчур жалобно проблеял Пашка.

- Уже темнеет, скоро вообще ночь наступит. Не будут они тут ночью торчать, мертвяков приманивать. А там и наши должны подоспеть.

- Так то они уже давно должны были подоспеть… Времени-то сколько прошло! – напомнил Сашка, следя за тем, как со стороны моря медленно, метр за метром, на берег ползли клубы тумана, словно поглощая все, что им попадалось на пути, обволакивая и скрывая из виду. Он сперва и не понял, что это такое. Думал, что дым, что горит что-то. Но потом принюхался и, не уловив характерного запаха, понял, что это туман. Жуткое зрелище… Словно ожившие кадры какого-нибудь фильма ужасов – настолько туман казался живым.

Через несколько минут моря и вовсе не стало видно – только белесая пелена.

- Пал Степаныч, подойдите…

- Что там?

- Глядите…