Бухта надежды. Испытание прочности

Ее отношения с бывшей свекровью не заладились буквально с первых дней семейной жизни, та невзлюбила Ларису, считая, что она недостойна ее золотого мальчика, а Лара искреннее не понимала, почему к ней такое отношение. И ладно бы муж ее поддерживал, это бы придало ей силы снова и снова пытаться наладить мосты с новой мамой. Но тот оказался на редкость послушным сыном, и с чуть ли не открытым ртом внимал всему, что скажет мама. А мама говорила немало… В общем, Ларисе хватило два года семейной жизни. Чтобы понять, что пусть лучше она одна тянет ребенка, чем быть вечно виноватой во всем, что происходило вокруг. И это была отнюдь не метафора. Доходило уже до того, что. Если ее муж грубил матери, то виновата все равно была Лара, так как либо что-то ему нашептала, либо не развеселила сыночку. Последней каплей, которая переполнила чашу терпения Ларисы, оказались слухи о том, что Алька – нагулянный ребенок. Лара могла вытерпеть все, что угодно, но не покушение на свою честь.

В общем, состоялся скандал с последующим разводом и переездом Лары и тогда годовалой Альки в комнату в общежитии, которую с трудом удалось выбить, всучив коменданту в качестве взятки практически все деньги, что были у Ларисы в наличии. И самое характерное было то, что после развода ни свекровь, ни ее сын, бывший муж Ларисы, не проявили никакого интереса к внучке, да и Лара настаивать и навязываться не стала. Хотя иногда, когда становилось совсем худо на душе, ее так и подмывало как можно сильнее насолить бывшему, подать на алименты или заявление о лишении родительских прав, но разум подсказывал, что ничего хорошего из этого не выйдет. А Алька… сама потом разберется, общаться или нет с отцом.

Поэтому Ларисе не совсем была понятна такая привязанность собеседницы к по сути чужому ей человеку.

- Ну осталась бы ты там, и что дальше? Померла бы рядом с ней. И кому бы от того было лучше, подумай…

- Да, - замолчав на секунду, вдруг согласилась женщина, быстро-быстро перекрестившись, что не укрылось от Ларисы. – Но все равно… я себе никогда не прощу своей слабости.

- Ну, ты можешь помнить эту свою слабость хоть до конца жизни. Лишь бы этот конец не пришел так быстро. А ты, коль человек верующий, как я заметила, лучше бы поблагодарила свою свекровь за тот шанс, что она тебе дала. Помолись за нее и скажи спасибо за то, что человек превозмог свой эгоизм, тем самым спас тебя. Так что на все нужно смотреть с разных сторон. Ладно, мне надо возвращаться, а то моя дочка вон уже терроризирует военных.

Алевтина, воспользовавшись отсутствием материнского надзора, уже вовсю о чем-то увлеченно болтала с одним из военных – здоровенным широкоплечим мужиком с не самой приятной внешностью, больше похожим на какого-то уголовника. Лариса, попрощавшись с собеседницей, вернулась к дочке, с подозрением взглянув на здоровяка, который громогласным голосом рассказывал какую-то историю хохочущей от души Альке.

Лара, подойдя к дочке, села рядом с ней, инстинктивно отгораживая ее от мужчины и исподлобья недружелюбно глядя на него. Тот мгновенно уловил настроение матери девочки и, сославшись на некие дела, тут же ретировался, помахав Альке на прощание рукой.

- Аля, ну сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не разговаривала с незнакомыми людьми ?!

- А мы с дядей Горой познакомились! – пожала плечами девчонка, как само собой разумеющееся.

- С какой еще «горой»? – устало вздохнула Лара.

- Ну, с тем дядей. Его так другие называли. Смешное имя, правда? Гора... Что за имя такое?

- Ох, Алька-Алька, - приобняла ее Лариса, предвкушая все предстоящие и неминуемые прелести будущего переходного периода, когда послушных детей забирают инопланетяне, подменяя их на неадекватных подростков. – Ну что ты за человек? Ну почему ты меня никогда не слушаешь…

17.00. г. Севастополь. Андрей Доронин

После того, как катер причалил к пристани в Голландии, и выпрыгнувшие из него вольнонаемные гражданские, подгоняемые криками из капитанской рубки, неумело пришвартовали его к причалу «Борт-70», Доронин отправился к связисту Толе Иваненко, чтобы связаться со штабом и доложить о выполнении задания. Конечно, о том факте, что помимо общей разведки центра, группа Доронина так же произвела разведку причальной стенки, он не будет говорить. Ибо чрезмерная болтливость еще никому не помогала, а вот солярка и прочие полезности, предполагаемое наличие которых Андрей записал в небольшой блокнотик – совсем другое дело. Дружба-дружбой, как говорится… Потому как вспомнив про корабли, катера и яхты в южной бухте, начальство тут же наложит на них свою волосатую лапу, а гарнизону, вверенному капитану Доронину вместо погибшего «при исполнении» Лехи Рябошеева, останется кукиш с маслом. Поэтому Доронин совершенно искренне полагал, что «первым делом мы испортим самолеты, ну а девушек - потом». Все же благополучие своего гарнизона было у него в приоритете.