Бухта надежды. Испытание прочности

Завтрак закончился, Анна Михайловна отправилась в санчасть – у нее был приемный день, Оксанка куда-то убежала, да и Зинаида Максимовна заспешила по своим делам. А вот ему, Виктору, дел не осталось - заняться откровенно было нечем, все парни кто умотал по делам, кто отсыпался после вылазки в город, женщины тоже были при деле – кто на работе, кто шуршал по дому, структурируя припасы, даже у детворы было занятие - носиться по просторному двору, поднимая дикий шум.

Капитан как раз сидел во дворе на скамейке, греясь на солнышке, когда из дома послышался весьма скрипучий женский голос. Виктор сразу же узнал его, еще до того, как послышалось:

- Сереженька, супчика поешь! Горяченького… я только-только сварила.

- Не хочу, мам! – лейтенант Серега Парков в несколько шагов сбежал с крыльца, на ходу кивнув Виктору, и моментально скрылся за забором, придерживая головной убор, когда на пороге появилась его мама, весьма дородная и не менее дотошная женщина. Он взмахнула руками, глядя вслед сыну и, заметив свободные уши в виде Виктора, перенесла все свое внимание на него.

- Виктор Иванович, товарищ капитан, может супчику? Горяченький… я только-только сварила, а то вон Сережка и ложки-то не съел. И шапку не одел… Или одел? Вы не видели? А то ведь холодно с утра…

Виктор улыбнулся про себя, потому как для Евдокии Антоновны под понятие «холодно» попадала любая температура, ниже плюс тридцати. А еще она очень боялась сквозняков, поэтому любое движение воздуха воспринималось с ужасом и требованием закрыть окно или дверь.

- Спасибо, Евдокия Антоновна, но что-то не хочется. – Вежливо отказался Виктор.

- А, может, кашки? Я сварю гречневую с мясом. У нас там еще есть тушенка. Хотя припасы надо бы обновить, маловато осталось.

- Да нет, спасибо. Я же только недавно завтракал.

- Да разве это завтрак?! Может, все же супчика… Да вы не стесняйтесь, если хотите чего… - продолжала кудахтать женщина.

- Евдокия! – прикрикнул на жену Парков-старший, занимавшийся в это время починкой длинной скамьи и доселе не вмешивавшийся в разговор. – Отстань ты от парня! А то пристала со своим супом, как банный лист к одному месту. И не наваривай много – испортится же. Только зря продукты переводишь.

Воспользовавшись тем, что внимание столь заботливой Евдокии Антоновны было отвлечено, капитан по-тихому слинял в сторону хозпостроек, где сперва от нечего делать да и разминки ради наколол припасенных запасливым хозяином дров, пока не почувствовал, как жаркая волна разлилась по всему телу, а в руках и спине появилась приятная усталость. Затем попытался прочистить зольник у каменной печи-мангала, но как это правильно делается, он не знал, поэтому просто выгреб оттуда всю золу в ржавое ведро, сам испачкавшись по уши, чего и сам не ожидал.

- Виктор Иванович! – окликнула того появившаяся из-за угла Зинаида Максимовна, в руках которой был газетный сверток. – Вы бы свои трудовые порывы поумерили бы.

- Почему? – искренне удивился тот. – Я же от чистой души помочь хотел.

- Да это понятно. Но праздник сегодня. Так что поставьте ведро вон сюда, под дерево, я потом золу пристрою по назначению.

- А что за праздник?

- Так ведь Пасхальное воскресенье. Я только что в центр ходила, там и узнала… - «центром» теперь стали называть небольшую площадь с танком на постаменте, что стоял недалеко от КПП, ведущего в часть. Теперь «в центре» собирались на вечерний променад, там же обустроили что-то типа сквера, вычистив от строительного мусора кипарисовую аллею и поставив вдоль нее лавочки. Недалеко от танка соорудили информационный щит, где размещались объявления о частных услугах и поисках выживших. Как ни странно, но объявления о частных услугах пользовались спросом, среди таких было и вскопать огород, и отремонтировать одежду, а какая-то предприимчивая дамочка не потерялась и предложила для местных женщин всяческие маникюры-педикюры… И по слухам, что Виктор краем глаза слышал, эта женщина не сидела без работы. Даже в такое сложное время женщины оставались женщинами, не желая отказывать себе в таких приятных мелочах. Оплата же была договорная – кто тушенку даст, кто кило крупы… в общем, меновая торговля. Командование же на это закрывало глаза – законы не нарушены и слава Богу.

- Пасха? – удивленно переспросил Виктор, понимая теперь причины колокольного перезвона. – Это та что с куличами и крашенными яйцами?

- Она самая, - улыбнувшись, кивнула женщина. – Со всеми этими событиями мы как-то позабыли про Христово Воскресение. Вот… угощайтесь. Христос воскресе!

Зинаида Матвеевна развернула газетный кулек, что держала в руках, и протянула Виктору небольшую булочку, щедро обмазанную белым кремом.

- Да уж… Как то не до того было. Дел по самые гланды как-то привалило, все никак разгрестись не получалось. Ой! Воистину воскресе, - быстро поправился Виктор и благодарно кивнул.

- Ну что ж теперь? Традиции надо чтить. У нас и так слишком мало осталось от прошлой жизни. Так что отдыхай, Виктор Иваныч. А уж завтра и займемся твоими апартаментами. Ты уж не обижайся, но придется еще ночку на диване переночевать.