Бухта Надежды. Первый шторм

– А ну молчать! – рявкнул один из парней. – Ты! Я сам слышал: ты по пьяной лавочке рассказывал, как поджигал дом…

– Что делать с ним, Макар? – спокойно спросил Иван Собко, снимая с плеча ружье, которое всегда носил с собой.

Теперь все, у кого было оружие, ходили вооруженными. Тем более что в последнее время начались какие-то странные пропажи людей. И вроде мертвяков в селе не было видно, но что-то все же происходило недоброе.

Макар Бебешко впервые за два дня заговорил. Голос его был тихим, чуть хрипловатым, но звучал уверенно.

– Созывай всех на площадь! Пусть все видят… – Мужчина тяжело поднялся со скамейки, на которой сидел все светлое время суток, направился к гусаку колодца.

– Макар! Макар! Это не я! – кричал вслед поджигатель, но того заставили замолчать точным ударом сапога по зубам.

Суд, если это мероприятие можно было так назвать, был коротким и эмоциональным. Поджигателю и троим его приспешникам, которых он сдал при пристрастном допросе, вынесли идентичные наказания – смертная казнь через повешение.

Местные были в шоке.

Ну да и преступление тоже совершили не детское.

Семьям преступников предлагалось в течение дня выехать из домов. Все имущество и хозяйство переводилось в собственность общины или колхоза – кому как проще называть.

– А диты-то! Диты-то пры чому?! – голосила жена одного из подсудимых. – Куды ж я з нымы?!

– А об этом раньше нужно было думать их отцу, прежде чем в чужой дом вламываться! – огрызнулся Марченко, который и зачитывал приговор натренированным голосом, громко, на всю площадь, чтобы все слышали и мотали на ус, что беспредельничать не стоит, не то хуже будет.

– Нэлюди! Извергы! – кричала тетка, суетливо размахивая руками.

Виселицу сколотили быстро, хоть доселе опыта сооружения подобных строений ни у кого не было. Да и откуда ему, этому опыту, взяться? Перед тем как закинуть петлю на шею главному, Иванову надели на грудь табличку с надписью «Убийца». Саму виселицу расположили за селом, возле дороги, чтобы каждый въезжающий мог зреть, что будет, если жить не по-человечески.

Семьи казненных все же выехали из своих домов к назначенному времени – кто к родне перебрался жить, а кто и вовсе в другую деревню собрался переезжать – подальше, чтобы люди не косились и пальцами вслед не тыкали.

Именно это происшествие и суд заставили население Николаевки понять, что теперь совсем другие времена, а утвердиться в этой мысли позволил наезд бандитов. Как и предрекал Константин.

Кстати, Костя со Степаном и Юркой переселились в один из реквизированных домов – все же жить им где-то нужно было, да и домам негоже без дела пропадать. Степан начал было отнекиваться, но Константин быстро его убедил.

А разбойнички, налетевшие на поселок на трех внедорожниках, вели себя нагло – отметелили постовых, забрали у них ружья и потребовали отвести их к главному. Все были с автоматическим оружием, у некоторых пистолеты висели на поясах – «макаровы», что сразу бросилось в глаза. Хорошо хоть дозорные не стали рыпаться, потому как против автоматов с ружьями не попрешь – как пить дать изрешетили бы те мужиков.

Начальство встретило налетчиков в своем кабинете, за столом, в общем, все, как положено, разгребалось с делами насущными, когда в кабинет ввалилось сразу пять человек, оглядываясь по сторонам и хмыкая на висящие на стенах плакаты со слоганами в духе «горячее сердце, чистые руки, холодный разум». Бебешко сразу отметил, что основная толпа ввалившихся – обыкновенные пустоголовые быки, которые сначала делают, а потом думают.

Кроме одного.

Высокий, светловолосый, сероглазый, с тонкими длинными пальцами, одетый в непримечательные джинсы и кожаную куртку, он-то и сделал шаг вперед, подойдя к столу, за которым все еще оставался сидеть подполковник. Глаза у главного были холодные, взгляд – расчетливый и скользкий. Сразу становилось ясно – умный мужик пожаловал в кабинет. Умный и далеко не простой. Опасный.

– Ну что, ты здесь за главного, подполковник? – выверенным до миллиметра движением поправил волосы блондин, от которого так и веяло холодом.

Бывают ведь такие люди, как зайдут – будто холодный ветер подул, аж мурашки по коже бегут. Всякие эзотерики называют это биополем или прочей подобной лабудой…

Вот и этот был из таких, с холодком.

– Ну я. А ты кто такой? – той же монетой отплатил Макар, прекрасно зная, что слабину никак нельзя показывать. Иначе затопчут, как стадо диких носорогов на пути к водопою.

– А я тот, кто будет стоять над тобой, – доброжелательно улыбнулся блондин.

Улыбка была насквозь фальшивой – будто на резиновой маске, заменяющей лицо, растянули рот, взявшись за уголки губ. Глаза так и остались холодными и внимательными, следили за каждым движением подполковника, отмечая малейшие изменения в мимике.

– Не понял…

– А что в моих словах показалось тебе непонятным? – делано удивился пришлый. – Это теперь наша земля.

– Вы что-то перепутали, парни. – Макар выдержал паузу. – Это – наша земля…