Бухта Надежды. Первый шторм

– Главное, чтобы они нам нашу долю отсыпали, а все остальное, как того шерифа, меня не касается.

– А как мы свою долю-то определим? – не унимался Макс. – Как бы не надурили нас мореманы ластоногие.

– Проверим, пусть не думают, что они хитрее одесского раввина, – отмахнулся Рябошеев. – Я с них за каждое зернышко спрошу.

– Ну так что делать-то будем? – перевел Доронин разговор в другое русло. – Осматривать развалюхи? Или как?

Рябошеев прищурил один глаз и обвел территорию взглядом.

– Так, а ну давайте обратно на броню, Ежу компанию составьте. Хлыст, как слышишь меня, прием!

– Хлыст на связи.

– Свяжись-ка с нашими братьями по оружию да поинтересуйся, как они там? А то вроде тихо все… аж ухо режет.

– Слушаюсь!

– А вы чего застыли? Сказано же было – на броню. Сейчас кататься будем. Не ногами же все это проходить…

Парни пожали плечами и ловко вскарабкались на БТР, примостив свои пятые точки на холодную броню и упершись ногами в выступающие детали корпуса и поручни.

– Командир, моряки говорят – тихо у них все. Мертвяки как повымерли.

– О’кей… Давай двигай тихонечко по нашему району – будем сами искать неприятности на наши… эти самые… жо.

Бронемашина слегка качнулась и начала неспешное движение мимо самого большого здания, которое, казалось, вот-вот развалится от любого дуновения ветерка – таким разрушенным и ржавым оно выглядело.

– А что там? – проорал Доронин, поправляя чуть съехавшую на глаза бандану и кивая налево, в сторону моря. С той стороны как раз возвышались желто-зеленые краны-гиганты.

– Да вроде сухой док. А чуть дальше, с двух сторон – причалы с терминалами, откуда на корабли зерно перегружали. Стоп… – запнулся прапорщик. – Так вот как ластоногие зерно в Казуху будут переправлять. Они сухогруз загрузят, и по морю. Ни пробки не страшны, ни столпотворения мертвяков. Хитро! Хитро! У них же там и порт есть, даже старый терминал еще в рабочем состоянии. Территорию ту чистить придется, но ради такого дела можно и булками пошевелить лишний раз.

Рык двигателя оглушительными раскатами расходился во все стороны, а уж учитывая полную тишину, нарушаемую лишь противным кряканьем чаек, так и вовсе гремел громом.

– Странное ощущение… – поделился сквозь рев движка Шамиль, внимательно разглядывая битые окна здания, мимо которого медленно катил БТР.

– А что странного-то? – переспросил Доронин, перекрикивая рев движка и придерживаясь за поручень, чтобы не свалиться с борта.

– Да будто кто таращится на меня. Прям как в книжках, где обычно пишут: «Он спиной ощутил чей-то пристальный взгляд». Вот так и я сейчас… ощущаю… спиной. – Шамиль резко развернулся, повел дулом автомата в сторону здания за спиной.

Рябошеев, прислушивавшийся к разговору, несколько раз прикладом автомата стукнул по броне, привлекая внимание мехвода, и проговорил в микрофон гарнитуры:

– Хлыст, притормози, но двигло не глуши. Макс, давай на место наводчика. А то что-то я пропустил сей момент.

Сержант Антонов кивнул и соскользнул в открытый верхний люк, через который на броню взбирался Еж, прикрывая выход основной части группы наружу через боковые люки.

– Пускай это назовут массовой истерией или паранойей, но у меня то же чувство, – прокричал Рябошеев. – Поэтому в таких делах лучше перебдеть, чем недобдеть.

Андрей прислушался к своему внутреннему голосу, который по законам жанра должен был просто голосить об опасности, но тот молчал, как пленный партизан на допросе у фашистов.

Здание, на которое таращились Шамиль с Рябошеевым, было огромным, когда-то его выкрасили в светлый цвет. Но облупленная краска и осыпающаяся штукатурка так изменили первоначальную окраску здания, что теперь было сложно сказать, какой же цвет оно имело изначально. Битые стекла оставляли зияющие дыры окон, сквозь которые в темное нутро строения проникал солнечный свет, играющий бликами на оставшихся осколках. Все это производило удручающее впечатление.

– Черт! – вскрикнул Гора, перехватив «калаш».

– Что там?

– Не знаю, но там что-то было! – показал здоровый, внешним видом полностью отвечающий своему погонялу сержант в абсолютно противоположную сторону от той, в какую смотрели Шамиль и Рябошеев.

Макс, слышавший весь разговор в наушнике гарнитуры от рации, начал медленно поворачивать башню пулемета с одной стороны в другую.

– Что именно было?

– Не знаю, говорю же! Просто какое-то движение краем глаза заметил.

– Может, это белка была?

– Если белка, то очень перекормленная.

– Ладно, парни, внимательнее будьте. В случае чего – огонь открывать без команды, но патроны просто так не жгите.

БТР проехал еще несколько десятков метров по неширокой дороге, идущей вдоль следующего здания, пребывающего в еще более плачевном состоянии, чем предыдущее, когда Шамиль недлинной очередью зарядил в проем окна.

Треск автомата, несмотря на тарахтение двигателя, заставил мужчин, сидящих на броне, вздрогнуть.

– Шамиль?

– В окне! – гаркнул чернявый парень, указывая дулом автомата в проем окна метрах в двадцати по ходу движения «коробочки», где, естественно, никого и ничего не оказалось. – Мутант!