Бухта надежды. Задача — выжить

— Как-как? Как в кожвендиспансере. Ощущения похожие. – Огрызнулся товарищ. – У нас тут ахтунг творится! Сплошной круговорот сексуальной энергии в природе. Генералы имеют полковников, полковники майоров, те лейтех. Ну а лейтехи уже отыгрываются на остальных. В общем, как в курятнике – чем ниже жердочка, тем больше говна на голове.

— Да–а–а. Сочувствую. Это ж Ал Алыч там зверствует…

— Не поверишь! В кои-то веки адекватно себя ведет. Мож, рассудком повредился?

— Было бы чем! Ты мне вот что скажи – вояк еще в усиление ментам не придали?

— А ты откуда знаешь? – удивился Костик.

— От верблюда. – Огрызнулся Андрей, включая газовую конфорку, на которой стоял чайник. Чаю захотелось – аж зубы свело. – Так что там?

— Хреново все. – Мгновенно посерьезнел приятель. Он всегда был хохмачом, но если дело доходило до чего-то серьезного, то куда только девалась вся бравада и пиздаханьки. – По некоторым данным от ментов если половина уцелела – и то хорошо. Они ж этих зомбей как дебоширов пытались скручивать и в участки доставлять, ну а те и умудрялись пацанов поцапать. Короче говоря… – Костик перешел на полушепот. – Я тут один разговор подслушал.

— Ну не томи, говори…

— По ходу дела, правительство-то наше во главе с «Пчеловодом» тю–тю…

— Чего «тю–тю»?

Чайник пронзительно засвистел, рискуя пересечь звуковой барьер.

— Того самого.

— Слушай, ты можешь пояснее выражаться? Они что, в теплые страны сбежали?

— Почти. На вечный курорт с хвостатой прислугой. Туда, где климат пожарче, но компания повеселее.

— Ох них… себе! – Андрей как раз наливал кипяток в чашку. От этой новости рука дернулась, и несколько капель горячей воды попало на руку, державшую чашку. – А кто это так порезвился? Свои или чужие?

— Об этом история умалчивает.

— А кто теперь вместо них? Кто за главного? – не унимался Андрей, монотонно размешивая сахар в чае.

— А нихто!

— Такого не может быть. – Не поверил Доронин, отпивая первый глоток, стараясь не обжечь губы. – Всегда есть кто-то главный.

— Ну, у меня есть. АлАлыч. У него эксклюзивное право иметь мой мозг, когда ему вздумается или запросит организм. Он для меня главный. Над ним еще есть начальство, но это уже ректальная боль самого АлАлыча.

— Дела–а–а. А шо ж теперь будет?

— Вот не знаю, что будет. Но знаю, чего не будет. Спокойствия точно не будет. А! Понял, что будет. А будет один сплошной геморрой. Как бы до локальной войнушки не дошло. Как только наша татарва поймет, что Ненька осталась без головы, а в армии неразбериха, то начнется веселуха. Тут же угнетенный народ вспомнит, кто его угнетал, как сильно и как долго. Память-то у угнетенного народа о–го–го какая.

— А почему в армии будет неразбериха?

— Блин! – вскипел на том конце несуществующего провода собеседник. – Андрюха, ты там на гражданке совсем отупел в своем «Сапсане»? Ты мозгой-то пораскинь. Если такое творится по всему миру, то призывники разбегутся как тараканы при включенном свете – только жопки и будут сверкать. Дезертирство будет такое, что мама не горюй. Одно радует – что город у нас военизированный. Склады с оружием есть…

— Стоп–стоп–стоп. Ты меня совсем запутал.

— Короче, сегодня приводи свои извилины в порядок, укладывай там их поплотнее – они нам еще понадобятся. А завтра с утреца подрывай свою пятую точку и двигай сюда, к нам. Там и поговорим. А то по телефону тебе все разжевывать нужно. Все. Отбой.

Если после известия о гибели Женьки в душе был раздрай, то после этого разговора стало совсем херово. Если все так, как говорит Костик, то надвигается не просто пушной зверек, а целая армия этих зверьков…. Попес, твою Дженнифер в Лопес!

Крым всегда был политически неспокойным регионом. А теперь и подавно. И если в Севастополь муслимы хоть и просачивались, но вели себя корректно, то это обуславливалось отнюдь не их хорошими манерами. Просто пока здесь флот и армия им никто не даст забаловать. А вот в том же Симферополе… или Евпатории. Там черным–черно. И как бы эти гордые дети крымских гор под шумок не достали стволы из-под подушек. Не секрет для узких кругов, что в крымских горах не раз обнаруживались центры подготовки боевиков, которые потом в Чечне творили свои зверства. Рассказывал Женька как-то… Ну да ладно. Будет день – будет пища.

Поэтому сейчас, когда глаза две картинки сложили в одну, но объемную, он моментально проснулся.

«Блин! Мне ж к Костику нужно!», – чуть не хлопнул себя по лбу Доронин.

Еще вчера он решил, что непременно нужно держаться военных. Нет, он не воспылал безграничной любовью к маразматикам в погонах. Действовал Андрей исключительно в шкурных интересах. Ведь самые главные ценности – оружие и информация были в руках у вояк. А тут еще и такая маза в виде Костика Матвеева.

Времени на завтрак не оставалось. Заскочив в туалет, Доронин быстро оделся в свой рабочий ЧОП–овский камуфляж, натянул берцы, потуже их зашнуровав. Кстати, носки Андрей одевать не стал – накрутил портянки. Интуиция подсказывала, что сегодня отдохнуть вряд ли удастся, а после суток на ногах носки у Андрея обычно превращались в дурно пахнущие дырявые тряпочки.