Бухта половины Луны

Горячий сухой ветер гнал песчаную пыль с южных берегов Рио-Гранде, с бескрайних просторов пустыни Чиуауа. Там за горизонтом лежала Мексика. Земля Монтесумы. Дуранго и Юкатан.

А здесь, по эту сторону реки, столетиями селились чикано: креолы и метисы, потомки испанских колонизаторов.

Конкистадоры не брали на корабли из Европы женщин из-за разных предрассудков и жили с местными чикитос из индейских племён, смешивая с ними кровь. И если раситы в Америке провозглашали «правило одной капли», считая, что человек с малейшей долей негритянской крови считается чёрным во всех отношениях, то в Латинской Америке, напротив, «правило одной капли» всегда рассматривалось в противоположную сторону. Любая примесь европейской крови давала человеку право считать себя белым.

Здесь повсюду надписи и таблички дублируются на испанском. Радио трещит от жгучего темпераментного диалекта. Мягко звучит гитара: «Контодо респекто! Байя, байя! Кон диос, мамасита!».

Каса-дель-Корво – зажигает окна дом на излучине.

Опустились сумерки. Я ехал весь день.

Пришла вечерняя прохлада. Склоны приобрели сероватый оттенок под тяжелеющим небом. Тёмно-синяя гуашь заполонила свод, осветляясь лишь на горизонте, на западе, там, где за холмы падает солнце.

Рваный ветер нёс клочья тумана с реки на тёплые долины.

Где-то вдалеке бродили степные бизоны. Раздавалось их грустное мычание.

Печальная сухая земля падала и вздымалась навстречу узкой дорожной колее. Поросшая полынью пустыня молча ждала прихода ночи. Повсюду зажглись огни.

Я гнал и гнал на уходящее солнце, забыв, куда и зачем еду, и на каком континенте нахожусь. Навалилась усталость – весь день за рулём.

Сбросив скорость, я медленно катил вперёд. Всё потеряло смысл. Важна была только дорога, прыгающие впереди пятна фар и витиеватые всхлипы скрипки в вечернем эфире.

Проступила в туманном небе Луна. В её отсветах под мостами заблестели ручьи.

Разбросанные по склонам сияли огнями небольшие поселения.

Огни мелькали навстречу.

Огни сверкали за спиной.

Огни. Огни. Огни…

Всполохи и вспышки!

В этот раз я распознал мигалку в зеркале заднего вида быстро. Минуты через три!

С перепугу я резко остановился прямо на шоссе.

В мегафон раздался призыв: не валять дурака и прижаться к обочине.

Я так и сделал.

Коп прижался за мной.

Вряд ли он преследовал меня больше пары минут. Да! Пожалуй, так…

Впрочем, вопрос, застывший на его крайне изумлённом лице, говорил о том, что могло быть и больше.

Он достал фонарь и внимательно оглядел меня:

– Ты в курсе, сынок, что движешься со скоростью двадцать миль в час? – осветив салон, он посветил мне прямо в зрачки. – Покажи-ка права.

– О, да… Конечно. Конечно! – пустился я в путаные заверения. – У меня и в мыслях не было превышать! Клянусь, я больше не стану…

Он снова посветил мне в глаза.

– Здесь минимальная скорость – сорок пять миль в час! Нельзя двигаться по федеральному шоссе со скоростью меньше, чем эта. Откуда ты едешь?

– Я еду… – начал я бодро, для убедительности махнув большим пальцем себе за спину, и тут запнулся.

Чёрт! Я не мог вспомнить, откуда я еду.

В этот момент, что-то случилось у меня со всем телом. Я как-то обмяк.

Весь день за рулём. Это, похоже, выжало из меня все силы.

Мысли спутались. Проклятье, я не мог вспомнить, откуда я еду!

Всё в памяти смешалось.

Нью-Джерси. Делавэр. Мэриленд. Вирджиния. Северная и Южная Каролина. Джорджия. Флорида. Алабама. Миссисипи. Луизиана…

Десятки городов и трасс.

Почему-то вспомнился Нью-Йорк и подземка. Элиза… Пучок волос на затылке. И пальцы, которые записывали адрес на клочке бумаги. Шум прибоя у причалов Бэттери-Парка…

Я был сегодня в каком-то городе, но убей, не мог вспомнить название.

Телевышка в центре. Где это было?

Хьюстон? Сан-Антонио?

Сан-Антонио!

Или нет?

Коп сощурился:

– Как долго ты за рулём, друг мой?

– Да. За рулём! – кивнул я. – Я еду из Сан-Антонио. Верней, из Хьюстона. Вообще-то, из Нью-Йорка. Через Майами на запад! – я показал пальцем вперёд на запад.

– Выйди-ка из машины, дружок.

Он сделал шаг назад и размял шею: «Откуда только приносит этих фриков на ночь глядя…» – читалось в его взгляде.

Бормоча извинения, я выполз на дорогу и встал рядом с машиной.

Он заглянул в салон. Посветил под приборную панель. За сидения.

Осмотрел бардачок и, слегка успокоившись, повернулся ко мне:

– Прочитай-ка алфавит с конца, – посветил он мне снова в зрачки.

Проклятье! Я не смог бы это сделать и на родном языке. После пары тщетных моих попыток, он отстал и отдал права, убедившись, что я не пьян, не обдолбан и просто смертельно устал.

– До города двадцать миль. Советую немедленно найти ночлег. Впереди есть несколько мотелей.

Он убрал фонарик. Сел в свой форд и укатил вперёд, выключив мигалку.

Я умылся водой из бутылки и, набрав требуемую скорость, осторожно покатил дальше.

Вскоре показались огни Эль-Пасо.

Слева из-за ночного горизонта, приближаясь к трассе, набегала длинная цепь огней – граница!

Хайвэй поднялся по эстакаде на возвышение и сомкнулся по левому краю с заграждениями. Теперь светящаяся граница струилась прямо вдоль трассы.

Открылся вид на мексиканский городок Хуарес.