Бухта влюбленных

И все же Ферн знала, что каждое слово в письме было правдой. Теперь каждый отдельный кусочек головоломки встал на свое место, а слова, сказанные Россом, приобрели новый смысл. Его мучительные головные боли и то, как он выглядел после них, – все это было лишь ужасным подтверждением фактов, изложенных его тетей в письме. Фактов, которые она открыла Ферн лишь потому, что знала о ее истинных чувствах к мужу.

Глава 11

«Мне совершенно плевать на сплетни Глэдис Хэммонд, – писала Эдвина. – Я верю только тому, что подсказывает мне интуиция, и тому, что я видела в твоих глазах, когда ты смотрела на парня и думала, что этого никто не замечает. Я знаю только одно – если он выберет смерть, ты предпочтешь оказаться рядом с ним».

Дрожь прошла по телу Ферн. Каждое слово этого письма отпечатывалось в ее мозгу так, что Ферн даже не нужно было заново пробегать глазами его строки.

На медицинской конференции в Сан-Франциско Оуэн Лэндз обедал с одним консультантом по нейрохирургии. Они, так сказать, делились опытом, и, не упоминая имен пациентов, консультант привел несколько интересных с медицинской точки зрения примеров, один из которых был так похож на случай Росса Кингдома, что в конечном счете у доктора Лэндза не осталось сомнений, что речь идет именно о Россе.

«Человек этот – журналист, – сказал консультант. – Находясь на Ближнем Востоке, он получил ранение в голову и проходил лечение в Англии, в больнице «Аткинсон Морли», где ему устранили трещину черепа. Но другая, более серьезная трещина тоже требовала операционного вмешательства, и хирург Эксел Райт счел своим долгом предупредить пациента, что после операции тот может навсегда остаться инвалидом. Если же он откажется от операции и предпочтет жить с трещиной, мучительные головные боли усилятся, и в конце концов его ждет приступ, который неизбежно окончится смертью. Пациент Райта выбрал второе, назвав его меньшим из зол».

По возвращении в Кэп-Фламинго доктор Лэндз рассказал об этом разговоре Эдвине, так как не сомневался, что речь идет именно о Россе. Та вызвала племянника на разговор и была потрясена, когда он признался во всем. Да, Эксел Райт предупредил его о риске, с которым связана вторая операция, – риске, к которому он был не готов.

– Я лучше умру, чем останусь на всю жизнь лежать бревном или буду прикован к чертовой инвалидной коляске, как выживший из ума старик, – сказал Росс. – Я не хочу этого! Не хочу, чтобы люди смотрели на меня сочувственными взглядами! Нет, я этого не хочу!

Ферн казалось, что она видит, как он произносит эти слова. Его бронзовая голова решительно откинута назад, а тело напряглось при мысли о том, что он может когда-нибудь не суметь взобраться на лошадь, или не проплыть сильными рывками по синим водам Тихого океана, или не догнать хохочущую девчонку и, повалив ее в высокую траву, зацеловать…

Ферн съежилась в комочек, словно от холода. В доме царила тишина, все его обитатели давным-давно спали крепким сном.

Теперь Ферн поняла, почему Росс отказался продолжить старый роман с Ларейн, он не хотел, чтобы она связывала свою жизнь с человеком, которому осталось так мало времени. Она поняла, почему он сказал тогда в Монтерее: «Спасибо тебе за эти две чудесные недели, моя Гретель!» Эти две недели были нужны ему даже больше, чем она могла подумать, они помогли Россу на время забыть о безжалостной реальности, и Ферн почему-то чувствовала, что такие две недели ему не смогла бы дать ни одна другая женщина, даже Ларейн.

Ферн вдруг вскочила с постели. Хирург такого класса, как Эксел Райт, наверняка рассчитывал, как минимум, на пятьдесят процентов успеха во время второй операции, раз он предложил Россу этот вариант!

В ту ночь Ферн почти не сомкнула глаз. Она встала рано и первым делом позвонила в аэропорт. Ей повезло – кто-то отказался от забронированного места на дневной рейс в Нью-Йорк. А оттуда она могла самолетом добраться до Лос-Анджелеса. Потом Ферн позвонила на телефонный узел и заказала разговор с Калифорнией, назвав номер Эдвины Кингдом. Ее попросили немного подождать, и она решила пока приготовить кофе. Ферн повернулась, чтобы пойти на кухню, и увидела, что сестра стоит на лестнице, изумленно наблюдая за ней.

– Так ты все-таки летишь в Америку? – спросила она.

– Да.

И Ферн рассказала Брайони о письме, полученном от тетки Росса.

– Ну надо же! Представляю, как тяжело ему носить все это в себе! – воскликнула потрясенная Брайони. – Удивляюсь, как он вообще с ума не сошел.

Ферн кивнула, но тут зазвонил телефон, и она поспешила снять трубку. Она думала, что своим звонком поднимет Эдвину с постели, и ожидала услышать ее недовольный голос, но ошиблась.

– Дитя мое, я ждала от тебя этого звонка гораздо раньше, – прогремела Эдвина на другом конце провода.

– Меня не было несколько недель, мисс Кингдом. – Ферн торопливо рассказала ей о круизе. – Ваше письмо меня ужасно расстроило.

– Я была уверена, что ты расстроишься, но сочла, что ты имеешь право узнать об этом трусливом решении Росса. И я убеждена, что сам он тебе ничего не скажет.