БУКОЛИКИ. ГЕОРГИКИ. ЭНЕИДА

135 Или чело, меж звеньев горит, так дивным искусством

В букс ли оправлена иль в теребинт орикийский, сверкает

Ярко слоновая кость; лишь из гибкого золота обруч

Кудри Юла прижал, ниспадавшие вольно на плечи.

Видели также тебя племена отважные, Исмар,

140 Как ты раны средь них ядовитыми стрелами сеял,

Исмар, рожденный в краю Меонийском, где тучные нивы

Мощные пашут мужи и Пактол золотой орошает.897

Был средь бойцов и Мнесфей, лишь вчера вознесенный высоко

Славой за то, что прогнал он проникшего за стену Турна,

145 Был и Капис, что дал кампанскому городу имя.898

Так меж собой племена в беспощадных битвах рубились.

Плыл между тем по волнам Эней среди ночи глубокой,

Ибо, когда от Эвандра пришел он в лагерь этрусский,

Там предстал пред царем и назвал ему имя и род свой,

150 Все рассказав: и с чем он пришел, и зачем, и какое

Войско Мезенций собрал, примкнув к свирепому Турну,

Также напомнил о том, сколь дела людские непрочны,

К речи прибавив мольбы, – Тархон, ни мгновенья не медля,

С ним союз заключил. От запретов рока свободен,899

155 Всходит лидийский народ на суда, по веленью всевышних

Вверясь пришельцу-вождю. Дарданида корабль выплывает

Первым; стоят на носу фригийские львы, и над ними

Ида возносится вверх, любезная изгнанным тевкрам.900

Тут и сидел родитель Эней, о войне размышляя

160 И о превратностях битв, а Паллант прильнул к нему слева,

Мужа расспрашивал он о ночных путеводных светилах

И обо всем, что вынес Эней в морях и на суше.

Настежь, богиня, теперь отворите врата Геликона,

Песнь о мужах, что в Этрусской земле ополчились, начните,

165 Молвите, кто снарядил корабли и пошел за Энеем.

Массик плывет впереди на «Тигре», окованном медью,

Тысячу юношей он ведет, покинувших стены

Козы и Клузия: все за плечами носят колчаны,

Легких полные стрел, и копье, и пук смертоносный.

170 Рядом – грозный Абант; доспехами пышными блещет

Вся его рать, и горит на корме Аполлон золоченый.901

С ним Популония-мать шестьсот послала отважных,902

Опытных в битвах мужей, и остров Ильва903 три сотни, —

Край, где халибский металл в нескудеющих недрах родится.

175 Третьим едет Азил, толкователь бессмертных и смертных;

Чрева отверстые жертв и светила подвластны Азилу,

Внятен пернатых язык и зарницы вещие молний.904

Сомкнутым строем мужей копьеносный отряд его грозен,

Тысячу Пиза бойцов дала ему под начало

180 (Пизу в Этрусской земле основали пришельцы с Алфея).

Астир, наездник лихой, пестроцветным сверкая доспехом,

Ратников триста ведет, в стремленье к битвам единых;

Цере – отчизна одним, с берегов Миниона другие,

Третьи – из древних Пирг и туманной Грависки явились.

185 Можно ль тебя не назвать, о Кинир, лигурийцев отважный

Вождь, и тебя, Купавон, с малочисленной ратью прибывший,

Чье осенили чело лебединые белые перья,

В память о горькой любви и чудесном отца превращенье?

Ибо в тот час, когда Кикн, о любимом скорбя Фаэтоне,

190 Пел под сенью сестер, в тени тополей густолистых,

Боль души и любовь утишая силою Музы,

Мягкими перьями вдруг, как сединами старец, одевшись,

Дол он покинул и взмыл с протяжной песнею к звездам.905

Сын его по морю плыл с отрядом сверстников храбрых,

195 Весла мчали вперед корабль, и кентавр исполинский

С носа на волны глядел, угрожая им камнем огромным,

И по воде борозда за длинным килем тянулась.

Также и Окн привел отряд из отчего края,

Тибра этрусского сын и Манто906, провидицы вещей;

200 Стены тебе он, Мантуя, дал и матери имя.

Мантуя, предки твои от разных племен происходят:

Три здесь народа живут,907 по четыре общины в каждом;

Кровью этрусской сильна, их столицей Мантуя стала.

Рать в пятьсот человек этот край на Мезенция выслал,

205 Минций, Бенака сын, тростником увенчанный бледным,908

По морю вел сосновый корабль, на врага устремленный.

Плыл и могучий Авлест, и взметенная сотнею весел

Водная гладь за кормой беломраморной пеной вскипала.

Судно влечет могучий Тритон, пугая просторы

210 Раковиною своей; голова человечья и плечи,

Как у пловца, поднялись над водой, а кончается тело

Рыбьим хвостом; рокочет волна у груди полузверя.

Лучшие эти вожди на помощь Трое спешили,

На тридцати кораблях бороздя соленое море.

215 День между тем угас в небесах, и ночная упряжка

Фебы благой полпути пролетела по высям Олимпа.

Но и во мраке Эней от забот не знает покоя,

Сам у кормила сидит и сам паруса направляет.

Вдруг посредине пути повстречался герою нежданно

220 Хор его спутниц былых – тех нимф, что нимфами стали

И божествами морей по веленью великой Кибелы.

Рядом плыли они, словно в дни, когда были челнами, —

Столько же их, сколько прежде судов на причале стояло, —

И, лишь завидев царя, окружили его хороводом.

225 Та, что была среди них всех речистей – Кимодокея, —

Судно догнав, за корму схватилась правой рукою,

Левою стала грести, поднимаясь из волн молчаливых,

И говорить начала: "Ты спишь, богами рожденный?

Встань ото сна и канаты ослабь, паруса распуская!

230 Сосны мы, те, что росли на вершине Иды священной,

После – твои корабли, а ныне – нимфы морские.

В час, когда рутул грозил нам коварно огнем и железом,