Булатов курган

По раскрасневшемуся лицу парня пошли белые пятна. Уголки губ вздрогнули. Он угрожающе сжал кулаки. Надя застыла в решительной позе, глаза ее ощетинились колючками-ресницами.

— Только тронь, еще получишь!

Позади кто-то громко захохотал. Надя обернулась.

В стороне, прислонясь к выбеленной дождями и солнцем старой изгороди, стоял Петр. Ветер Озорно трепал копну его рыжих волос.

— Так его, так!.. — комкая в руках кепку, подзадоривал он. — Вот молодец!..

— А тебе что, жмет? — глухо отозвался Виктор.

— Поговори еще, — процедил Петр, отходя от изгороди. — Достукался, девок за деревней подкарауливать стал. — Ну-ка, сматывай, пока цел. Не то и я прибавлю.

— Не трогай его! — вступилась Надя. — Ему и так досталось. Долго помнить будет.

— Пожалела!.. — Петр отвернулся и пошел к саду.

Надя долго еще стояла у ветлы. «Обиделся, — думала она, — а за что?..»

3

Вечером Надя поспешила на реку. В такие часы редко кто не ходил глядеть на разлив. Но, к ее удивлению, берег был пуст. Только на косогоре одиноко маячила фигура Кости.

— Ты что? — спросила она, подойдя к краю обрыва.

— Топиться надумал! — пошутил парень. — Поможешь?

— Почему же нет? Тащи веревку, камень на шею подвешу.

Смеркалось… Казалось, до самого неба поднялся Булатов курган. Лес превратился в зубчатую гряду. Потемнела, слилась с противоположным берегом река. Покачиваясь на волнах, мимо косогора проплывали дубовые кряжи. Где-то в верховьях сплавляли лес. Чудилось, будто это не бревна, а большие черные рыбины поднялись наверх подышать воздухом. Надя ясно представила себе, что там, ниже, не страшась опасности, на лодках с баграми люди вылавливали сейчас эти увесистые бревна.

Ветер креп, пронизывал до костей. О берег шумно колотились волны. Шуршали об отмель днищами привязанные цепями лодки. Надя передернула плечами.

— Домой надо, холодно!..

Костя расстегнул пальто и, прикрыв ее полой, заглянул в глаза.

— Еще чего надумал? — отстранила она парня.

— Хотел как лучше…

Зажглись, замигали, словно угли разворошенного костра, звезды.

— Э-э-э-э-э-ге-ге-е!.. — послышался из-за реки голос.

Надя всматривалась в темноту, стараясь разглядеть противоположный берег. Тускло отсвечивала вспененная река. Мимо по-прежнему проплывали бревна.

— Показалось, что ли? — нарушил молчание Костя.

— Нет, кто-то кричал. Вроде женщина. Уж не тонет ли?..

— Разве ее в такую темень найдешь? Кричи не кричи…

На том берегу вспыхнул факел. Закачался, будто блуждающий огонек.

— Перевезти просят, — догадалась Надя. — Поплывем?

— Да ты что? — схватил ее за руку Костя. — Это отец твой мог на льдинах рисковать… А ты погибнешь!..

Она, оттолкнув его, стала спускаться с обрыва. Внизу вскоре послышался звон отвязываемой цепи.

На косогор, едва переводя дыхание, взбежал конюх Ребров.

— Эй, кто там! — крикнул он в темноту.

— Это я, дедушка Игнат.

— С кавалером, значит. Кататься, что ли, надумали? Разве можно!

— Кто-то помощи просит, — пояснила Надя. — А ему мама не разрешила в лодку садиться.

— Все будет мама. Да такого жеребца запряги — полсаженки повезет.

Ребров сполз с косогора. Звякнула сброшенная в лодку цепь, заскрежетало по гальке днище.

— Подай-ка весло! — прозвучал от реки голос старика.

Послышался всплеск воды.

— Осторожно, дедушка Игнат! — крикнула вслед Надя.

— Жив буду, не помру, — отозвался он и закричал: — Э-гей-гей, е-еду-у!..

Надя забралась в другую лодку, вытащила из уключин весло и, пройдя к корме, застыла в ожидании.

С косогора спустился Костя, остановился у самой кромки воды.

— Эх ты, спортсмен! — упрекнула Надя. — Не стыдно? Таких в колхозе не любят.

Из-за кургана выплыл молодой месяц, скобкой повис над деревней и, казалось, нижним краем зацепился за тополь. Река заструилась. Черные мокрые бревна заискрились, словно их кто-то обсыпал звездной пылью.

Надя видела, как старик пристал к огромному с голубыми полосками на хребте кряжу и с ним стал пересекать реку.

Время тянулось мучительно медленно. Лодка исчезла из виду. Погас на той стороне факел, и все стало мертво. Только однотонно шумела вода. К берегу подплывали тупорылые дубы. Надя упиралась в них веслом. Покачиваясь на волнах, они плавно отходили в сторону.

Почти на середине реки, минуя бревна, навстречу течению двигалась черная точка.

— Они, — нарушила молчание Надя. — Хотя бы доплыли!

— Ничего с ними не станет, — попытался успокоить ее Костя.

Теперь Надя уже ясно различала лодку. В ней чернели двое. Из воды на мгновенье показывались весла. В лунном свете они вспыхивали серебряным блеском и гасли в воде.

— Принимай гостей! — еще издали послышался голос Реброва.

Надя, вложив в уключину весло, сошла на берег. Встала рядом с Костей.

Лодка, пропустив бревно, легко скользнула и острым приподнятым носом воткнулась в крутой откос. Ребров проворно схватил цепь, по-молодому выскочил на берег. За ним приподнялась невысокая, худенькая женщина в полушубке. Пошатываясь на лодке, она прижимала к себе ребенка. Надя шагнула к ней, протянула руки.

— Только не урони! — попросила женщина.

— Нюська, так это ты?! — воскликнула Надя, принимая из ее рук ребенка.

— А кто же, черт, что ли!