Читаем Булавин полностью

Булавин

Булавин со сторонниками почти месяц, до начала ноября, скрывался в густых лесах по Хопру, Бузулуку, Медведице и Терсе. Однажды он, переодевшись в монашеское платье, тайно пришел в Черкасск. Замешался среди казаков, собравшихся на круг, — речь шла о недавних событиях на Айдаре, о гибели Долгорукого, прочих офицеров и солдат, о выступлении Булавина. Низовое казачье войско Лукьяна Максимова ходило против повстанцев Булавина, громило и казнило их, и в этом нет ничего удивительного — дисциплина среди донцов, подчинение черкасскому начальству, старшИне было строгим правилом, обычаем. Но чувствовалось по всему, что среди казаков по всему Дону, в том числе и «на низу», шло сильное брожение, отсутствовало единство. Одни выступали против Булавина, другие — за него. Пока, правда, дело не дошло до массового перехода казаков к Булавину. Но очень многие сочувствовали ему и его делу. Булавин в Черкасске, в том числе и на круге, это, несомненно, почувствовал. Тем более это бросалось в глаза, западало ему в душу в донецких городках, когда он громил Долгорукого и противостоял старшинскому войску, и на Хопре, Медведице, Бузулуке, где скрывался после поражения у Закотного городка. Донское голутвенное казачество, всякий беглый, нищий люд, да и немало старожилых казаков были на его стороне, готовы были идти за ним.

Что касается черкасской и части местной старшИны, то Булавину быстро стала понятной ее уклончивая, потом откровенно предательская позиция. Едва ли он был этим ошеломлен. Недаром на сентябрьском совете он и его сторонники вынесли решение казнить старшин-изменников. Здесь все для него было ясно. Предстояло сделать немало нужного и важного для продолжения борьбы, того, о чем он давно, напряженно думал, чем мучился и страдал, о чем иногда упоминал на кругах или в беседах. Когда он за чаркой вина говорил староборовскому атаману в присутствии своих полковников и сотников, что ждет помощи из Запорожья, Астрахани и Терека, он не хвастал, не агитировал попусту. Нет, Булавин думал об этом, планировал установить связи с запорожцами и татарами, чтобы привлечь их к своему делу. На Дону в окружении Булавина встречались, конечно, выходцы из тех мест, и он сам или его сподвижники вели с ними беседы на подобные темы. Теперь предстояло предпринять реальные попытки в этом направлении. Его решимость исходила из главного — явной готовности и решимости донских казаков продолжить то, что начали Булавин и булавинцы. Первое поражение их отнюдь не смутило, не сбило с ног. И это придавало ему силы и уверенности. В том же ноябре он перебирается в Запорожскую Сечь.

<p><strong>МОСКВА И ДОН</strong></p>

Москва на исходе осени и в начале зимы, каком-то неясном и неуверенном — то белые мухи появятся, то дождь заморосит, а иногда и солнышко улыбнется, хоть немного погреет — жила слухами и вестями с запада, из Польши, где стояли русские войска и готовились к отражению шведов, и с юга — там опять донские казаки забунтовали. Власти московские, дворяне, свободные от службы, не скрывали радости, когда стало известно, что Булавина разбили свои же братья-казаки и он сгинул куда-то, может (авось господь милостив), погиб где-нибудь, и его кости волки и воронье терзают. Простонародье с сочувствием ловило и передавало слухи о расправе с Долгоруким, переходе к Булавину донских станиц и их жителей. Разговорам о том, что его побили, а многих постанцев казнили, и верили, и не верили.

Войсковой круг (со старинного рисунка).

Карта России при Петре I.

Русские крестьяне.

Донской казак.

Донская казачка.

Донской казак верховых станиц.

Донской станичный атаман.

Донской войсковой атаман.

Есаул Войска Донского.

Украинский крестьянин.

Украинская крестьянка.

Запорожский казак.