Бульдог Ди (СИ)

— Мама преподает в младших классах, а отец работает детским тренером по хоккею.

— Круто! Ты, должно быть, тоже крепко стоишь на коньках?

— Вовсе нет. Я не умею кататься на коньках, да я даже стоять на них вряд ли смогу! Я безнадёжна в этом плане.

Он вылупил на меня свои глаза и отложил вилку в сторону.

— Что? Ты дочь тренера, брат у тебя хоккеист, ты родилась в месте, где хоккей является главным спортом страны, и сейчас ты живёшь в городе, где десятки ледовых площадок, и даже не умеешь стоять на коньках?

Он разразился оглушительным смехом.

— Извини! — взялся он за живот. — Ничего нелепее не слышал.

Я чувствовала, как к моему лицу приливает краска, мне стало невыносимо душно. Неужели он счёл меня никчёмным посмешищем?

— Я никогда не испытывала страсть к катанию. А ты сам давно пришёл в хоккей?

— Мне кажется, я родился сразу в хоккейном обмундировании. Родители сначала отдали меня в фигурное катание, так как моя мать не хотела, чтобы я повторял судьбу отца. А когда мой отец увидел меня в обтягивающем блестящем костюме, в какие обычно наряжаются на выступления, то сразу же забрал меня из секции и в этот же день привёл на хоккей.

— Представляю, что было, если бы он этого не сделал. Возможно, сейчас рядом со мной сидел человек в костюме со стразами и перьями.

— Ты слишком утрируешь, — покачал он головой. — Ну а ты? Чем ты занимаешься помимо учёбы? Какое твоё хобби?

— Моё хобби — это не распространяться о своём хобби.

— Пф! — наигранно зевнул он. — Килан, ну же! Удиви меня, а то мне становится невыносимо скучно! Неужели у такой, как ты, не найдётся любимого занятия?

— Что значит «у такой, как я»? — смущённо посмотрела я на него из-под ресниц.

— Ты сострадаешь и умеешь сопереживать людям. В тебе столько скрытых амбиций и эмоций, что с самой нашей первой встречи мне хочется узнать тебя лучше, — сказал он, одновременно покачивая головой. — Удивительно, но ты даже в плохом ищешь что-то хорошее, и ты ведь находишь это, такая ты упрямая.

Ого! Кажется, я нарвалась на комплименты от самого Дариана.

— Я пишу стихи, — тихо произнесла я. — Правда, очень редко и полную чушь. Так, в основном, что первое в голову придёт.

— Вау! Вот об этом я, пожалуй, даже и не думал.

Мы прикончили наш обед, Дариан, как и обещал, расплатился за нас обоих. Мы шли по улицам по направлению к моему дому в полной тишине. Он о чём-то размышлял всю дорогу. Вероятно, он мечтал поскорее от меня отделаться, потому что я наскучила ему.

М-да, Килан. А ты думала, что после поцелуя что-то изменится?

Глава 19. Дариан

Ты мне всё больше нравишься, Килан.

На самом деле у меня была ещё масса вопросов к ней, но я хотел на максимум растянуть удовольствие, изучая её. Поэтому ждал, что, возможно, ей захочется спросить меня о чём-нибудь, но она, видимо, была смущена своим откровением, поэтому я решил, что дам ей небольшую передышку. Пусть свыкнется, потому как я чувствую, что оказываю на неё постоянное давление. Возможно, ей даже некомфортно находиться рядом со мной продолжительное время, зная, как непросто меня терпеть.

— Спасибо тебе за обед, — смущённо сказала она у двери в свою квартиру. — И спасибо, что проводил.

Она вставила ключ в замок, прокрутила его, при этом искоса наблюдая за мной. Я опёрся о стену и не спешил уходить.

— Прочитай мне что-нибудь из последнего, — с надеждой в голосе сказал я.

— Что? — пропищала она, замерев в дверях.

— Прочитай мне своё последнее стихотворение. Я хочу его услышать.

Она моргнула и отвела глаза в сторону.

— Эм-м.... Хорошо, только ты не возражаешь, если сначала я выпью стакан воды. В горле что-то пересохло.

Я мотнул головой, она открыла дверь, вошла в квартиру и жестом пригласила меня к себе.

— Ты взволнована, Килан?

Она осушила залпом стакан с водой, нервно кивая мне.

— Да, я ещё никому не читала свои стихи.

— Зачем же ты их пишешь, раз никто их ещё не слышал? Может быть, у тебя талант к этому, а ты его несправедливо скрываешь ото всех.

— Порой появляются такие спонтанные мысли, что грех их не записать. Меня словно волной накрывает, когда я сочиняю, особенно если это что-то очень важное моему сердцу.

Я снял куртку и сел напротив неё на высокий стул. Она налила мне апельсинового сока, как будто знала, что я его люблю.

— Так ты мне прочтёшь? Или мне начать умолять тебя?

— Из последнего?

— Самое последнее.

Она поджала губы. Я видел её нерешительность.

— Давай же, Килан! — приободряющее сказал я, — Мы не на экзамене.

 Она глубоко вздохнула и, протяжно выдохнув, устремила свой загадочный взор на меня, как будто я был её самым важным слушателем. Слова полились из её уст, словно журчащий ручей.

Ты мой закат, что смотрит вдаль,

Маня к себе багряной краской.

Ты мой восход, моя печаль,

Насквозь пропитан жгучей лаской.

Окрась меня в свой цвет бордо,

Заставь забыть, кто я такая.

Ты целый мир, но мне - никто,

Ты лишь иллюзия ночная.

Ты появился резко, как комета

На чистом небе моих грёз.

Я предвещаю конец света