Бульдог. В начале пути

Навещали его и невеста и Лизавета. Для них он выкраивал время в своем плотном расписании. А оно и впрямь было плотным. Учился и молился он весьма усердно. Правда при этих посещениях Петр чувствовал себя человеком вступившим на тонкий лед. Катерина, будучи его официальной невестой, удостаивалась особого обхождения, хотя ничего подобного не требовала, будучи тихой, скромной и где то печальной. Казалось бы, жених император, к тому же чудом избегнувший смерти, тут радостью следует светиться. А нет ничего этого. Ведет себя так, словно покорилась своей судьбе, которая ее и не радует вовсе.

С Лизаветой все иначе. Она как всегда жизнерадостна, ведет себя шумно. А главное, постоянно кокетничает и заигрывает. То позу займет соблазнительную, то глазками стрельнет эдак игриво, то ластиться начинает как кошка. Чего греха таить, красавица она и стати все при ней, Катерина на ее фоне явно проигрывает. Вот только Петр никак на то не реагировал, да еще частенько, как бы в шутку, то Лизой назовет, то тетушкой любимой. Цесаревна от такого была не в особом восторге, но оставалась все так же решительно настроенной. Не останавливало ее и то, что порой Петр не находил окна, в занятиях, для приема любимой тетушки. Не принятая раз, она возвращалась в другой.

Петр даже подумывал о том, чтобы отозвать из украинской армии Бутурлина, бывшего ее полюбовника. Но вовремя сообразил, что не недостаток мужского внимания виной такой настойчивости Елизаветы. В конце концов у нее был Лесток, не юноша, а вполне крепкий мужчина. А вот того, чего добивалась тетка, Петр дать ей не мог. Да попросту и не хотел. Поставить бы ее на место, но был еще и Остерман, явно принимавший ее сторону и ратовавший за их брак. Морда немецкая, так и не стал православным.

Разумеется бывал Петр и за пределами усадьбы. Чай не в заточении и не в осаде. Вот только выезды эти были связаны только с посещением церквей и под эскортом преображенцев. Впрочем, к чему та охрана было непонятно. Не иначе как от сановников и придворных, которые никак не могли пробиться к императору.

А вот простому люду, везло куда больше. Юный Петр, ни раз и не два, покидал коридор из гвардейцев, чтобы пообщаться с чернью. Под всеобщий восторг принимал на руки младенцев и детей постарше, которых с готовностью протягивали матеря. Как знать, глядишь и им перепадет толика от благословения господня, снизошедшего на помазанника божьего.

Но все это было позади. Впереди же, было многомесячное путешествие по святым местам. Скрашиваемое охотничьими забавами. При мысли об этом, сердце радостно зарепетало, а грудь невольно расправилась, наполняя легкие кружащим голову воздухом. Надо же, все еще в помещении, а уже мнится свежий воздух заснеженных просторов.

— Иван, а как же собаки? Лая не слышу. Нечто позабыл?

— Как можно, Петр Алексеевич. Обижа–аешь. Свора к нам присоединится на загородном тракте. А то как‑то несолидно получится, император отправляется на молебен по святым местам и свору собак с собой тащит.

— И впрямь, ерунда получается.

При этих словах, он стрельнул взглядом в сторону владыки Феофана, который в настоящий момент являлся духовником императора. Иных до себя он не допускал. Архиепископ Новгородский, известный широтой своих взглядов, только слегка покачал головой, мол осуждаю, но не препятствую, вернулся к чтению книги, которую держал на коленях.

После смерти Петра Великого, верный сподвижник в делах духовных и сторонник всех начинаний первого императора, испытал серьезные нападки со стороны своих противников. Но ныне, его позиции вновь начали укрепляться, благодаря приближению к молодому Петру. Правда не сказать, что он имел на него влияние, но само нахождение подле правителя, уже была защитой немалой. Дайте срок и всем еще аукнется.

— А что это, я только одних преображенцев вижу, — взглянув в окно, поинтересовался Петр.

— Так ведь сам сказал, две роты гвардейцев. Вот они две роты и есть.

— Иван, я сказал гвардейцев. А нешто у меня только один гвардейский полк?

— Прости, Петр Алексеевич, не понял я тебя. Но теперь уж переиначивать поздно. Не успеют быстро собрать семеновцев. Оно конечно можно, да только день потеряем.

— Иван, а вызови‑ка мне командира полка и ротных капитанов.

— Да не поспеют они.

— Немедля.

— Слушаюсь.

Как и ожидалось, прибыли не все. Был командир и два майора из его штаба, а так же шесть командиров рот, а их в семеновском шестнадцать. Петр вызвал спешно, а потому Шепелев предпочел прибыть неполным составом, чем раздражать юного императора. Он конечно зять Долгоруких, хотя тесть ничем особым и не выделяется, но поговаривают, император после болезни сильно переменился, а потому от греха подальше не помешает и перестраховаться.

— Прости, государь, спешил очень, не в полном составе собрались.

— Ничего страшного, — видя, что интересующий его капитан на месте, успокоил майора император. — Через час мы выступаем, однако тут случилась некая коллизия. Меня немного неправильно поняли и изготовили к походу две роты преображенцев, а между тем у меня два гвардейских полка.