Бульдог. В начале пути

Кто бы сомневался, что высшую должность в подобном заведении, Петр отведет именно Нартову. Разумеется он не считался видным ученым и с научными степенями у него были некоторые проблемы. Кстати, от того в Академии наук на него постоянно косились именитые умы современности. Но Андрей Константинович был новатором, человеком способным рассмотреть доброе зерно там, где зашоренные ученые не видели ровным счетом ничего. А еще, он был практиком, предпочитающим свои знания перекладывать в конкретные идеи. Именно такой здесь и нужен был.

— Я вижу, со строительством полностью покончено, — продолжил Петр осматриваясь по сторонам и вдруг с удивлением обнаружив посреди площади фонтан с бьющими тугими струями.

— Слабость, — картинно вздохнув, поспешил ответить на невысказанный вопрос Нартов. — Наши женщины, во главе с моей супругой, которая тут за заводилу в их среде, одолели просьбами облагородить центральную площадь и парк фонтанами, а так же беседками. Я не смог сдержать их напора. Опять же дети.

— А откуда вода поступает? Тут вроде бы нет ни одной возвышенности, местность практически ровная. А судя по струям, давление приличное.

— Поставили водонапорную бадью, в районе мастерских, от туда и напор.

— А в башню как качаете, неужели ведрами или корабельную помпу пристроили?

— Ее улучшенным аналогом, государь. Беркутов разработал. Получилось отлично. Сил от привода берет самую малость, зато воду подает на изрядную высоту. Мы в мастерских с помощью медных труб еще и водопровод сделали. Установили несколько кранов, чтобы было удобнее обмыться после работы или просто ополоснуться в жару. Удобно вышло. Ты не подумай, государь. Мы это все за свой счет сделали, для своего удобства, ну и чтобы порадовать жен и детишек.

— Даже не думай, Андрей Константинович. Представишь смету, я все оплачу. А коли помпа и впрямь так хороша, так еще Беркутову и за новаторство приплачу. И когда только успели. — восхищенно закончил Петр, а потом уже более серьезно, — Ну что же, пошли, будешь хвастаться достижениями. Не зря же вызывал.

— Государь, может сначала отобедаешь. Время. А после обеда как раз соберется большое собрание, оно у нас всегда по субботам после обеда проходит. Делимся кто чего добился за неделю, у кого какие возникли сложности. Нередко бывает, что помощь приходит от занятых на иных направлениях.

— Хм. Я вообще‑то думал, что ты мне сам доложишь обо всем, в краткой так сказать форме. Знаю я вашу ученую братию, уже через пять минут забудете, что перед вами император и начнете спорить о своем, глядишь и вовсе о пустом. А я тут еще осмотреться хотел, обойти все хозяйство. Завтра нужно быть в столице, знакомец твой Яков Тимофеевич обещался удивить.

— Государь, дозволь начистоту.

— Только так и дозволяю, Андрей Константинович.

— Мы живем здесь ни в чем не зная нужды, можно сказать на всем готовом. Вон даже нашу собственную задумку ты тут же на свой счет принял и решил возместить наши затраты. Но как говорится, не хлебом единым сыт человек. Пятьдесят выпускников университета, добровольно согласились принять такую затворническую жизнь. Кто‑то уже успел кое–чего добиться, но соблюдая интересы России вынужден о том молчать, а не хвалиться достигнутым. Они должны знать, что все это не зря. Людям нужно уделить внимание.

— Понимаю. Но мне будет куда более понятно если каждая группа сопроводит меня по своим лабораториям, мастерским и опытовым участкам, да покажет наглядно и обскажет. А в том гвалте, который верю будет, я что‑то могу и упустить.

— Тогда просто поприсутствуй на собрании. Окажи внимание. А мы проведем все как обычно. Главное это твое присутствие.

— Присутствие недоучки?

— Государя.

— Ладно. Убедил.

Как и предполагал Петр, чинно начавшееся собрание очень скоро превратилось в гвалт. Поначалу господа новоявленные ученые очень даже вели себя степенно. Но постепенно, поначалу мягко отстаиваемое мнение, отстаивалось уже более решительно. Вскоре коллектив расположившийся в просторной аудитории с рядами парт, уходящих с каждым рядом все выше, разделился на стихийные группы.

Страсти так раскалились, что император даже стал опасаться, что вот сейчас они передерутся. А вот Нартов, взирал на все это как‑то уж очень спокойно. Разве только с искренним сожалением поглядывал на Петра. Мол, не виноват я, они же по сути еще мальчишки. Угу. Мальчишки и есть. Самому младшему двадцать четыре, старшему тридцать. Недоросли, словом.

— Андрей Константинович, а вы уверены, что в подобном споре действительно может родиться истина? — Взирая на эту бурю эмоций, сидя за столом рядом с кафедрой, поинтересовался Петр.

— Уж поверьте моему опыту, Петр Алексеевич. Поначалу‑то я их в ежовых рукавицах держал. Вздохнуть лишний раз боялись, — вот уж во что верилось с легкостью. Насколько выяснил Петр, Нартов отличался весьма жестким характером. — Но потом понял, что подобный подход только душит инициативу.

— Разумеется я вам доверяю. Просто сомнительно, что они вообще друг друга слышат. По моему только себя любимого.