Бульдоги под ковром

Впереди только перепаханная ветром беспредельность океана. Где-то там, очень далеко, не слишком реальный европейский берег и какая-то другая жизнь, в которой существуют, ни о чем не подозревая, сотни миллионов людей, переживших мировую войну и понятия не имеющих, что очень скоро появятся среди них еще несколько «чужеземцев», способных тем или иным способом вмешаться в судьбу каждого из них, вольно или невольно, как получится.

– Однако будем прощаться, – сказал Антон. Повинуясь внезапному порыву, мы все по очереди обнялись. Чтобы это не выглядело слишком сентиментально, безжалостно похлопали друг друга по плечам и спинам.

– В общем, гоните полным ходом на Ост, а я вернусь к себе и сделаю, как надо. Утром, надеюсь, будете в своем времени…

Он толкнул дверь рубки и скрылся в просеченной дождевыми струями мгле. Исчез, будто за борт прыгнул.

«И вот все об этом человеке» – как любила говаривать Шехерезада.

Знать бы только, действительно все или так… до особого распоряжения…

Глава вторая

…То, что творилось вокруг, смело можно назвать жестоким штормом. Ураганом, сильнейшим из тех, что когда-то приходилось видеть Воронцову в своей уже довольно долгой жизни моряка. И если бы «Валгалла» была обыкновенным кораблем, в самом лучшем случае она вышла бы из поединка со стихией без стеньг и шлюпок, с покореженными леерными стойками и раструбами вентиляторов, с выбитыми стеклами и смятым фальшбортом… Океанская волна, обычно такая мягкая и ласковая – когда выкатывается на песок кораллового пляжа, – разгулявшись и озверев, бьет по судну с силой парового молота, ломая и разрывая металл что твой картон. Не только пассажирские лайнеры, но и несокрушимые крейсера и линкоры отнюдь не всегда возвращаются в родной порт, повстречавшись с настоящим, добротным ураганом или тайфуном. А если и возвращаются, то подчас напоминают русские броненосцы, уцелевшие после Цусимы.

Но «Валгалла» – совсем другое дело! Не зря Воронцов сконструировал и изготовил ее с применением самых новых, прочных и, естественно, немыслимо дорогих материалов: особых марок стали, титана, кевлара, карбона, металлокерамики, с двойным и тройным усилением набора и обшивки. Слишком хорошо он знал, какие неприятности подстерегают в море, и предпочитал не рассчитывать на свою личную удачу, тем более что в предстоящих странствиях вряд ли мог надеяться на помощь со стороны спасательных служб, спутниковую связь, стационарные и плавучие доки, мощные судоремонтные заводы и прочие достижения конца века.

И сейчас «Валгалла» прорывалась сквозь чудовищные волны, вздрагивая от ударов, то зарываясь в воду до самого мостика, то зависая на гребне и перекрывая рев ветра воем обнажающихся винтов. Как раз в такие моменты, не выдерживая собственного веса, лопались по миделю корпуса американских «Либерти» и отечественных эсминцев-«семерок».

«Валгалла» же упорно шла на Ост, прямо в лоб урагану, и в рубку не поступало ни одного тревожного сигнала от контролирующих состояние корпуса и механизмов датчиков. Даже ход удавалось держать вполне приличный, двадцатиузловый, правда, при полном напряжении машин.

«Это даже хорошо, – думал Воронцов, – сразу испытать корабль в экстремуме, по крайней мере буду знать, на что можно рассчитывать. Лишь бы выдержали крепления люков и турбины…» И вновь, не доверяя приборам, требовал докладов от роботов, несущих вахту.

Но ему-то сейчас было лучше всех, он занимался любимым делом и представлял себе реальную обстановку на борту и вокруг. А непривычным к таким приключениям пассажирам, особенно тем, кто вышел в море в первый раз в жизни, приходилось несладко.

Успокоители боковой качки действовали весьма эффективно, но против килевой они были бессильны, да вдобавок «Валгалла» то плавно взмывала вверх на высоту шестиэтажного дома, то стремительно проваливалась на столько же вниз. Даже любителю катания на «американских горках» такое развлечение приедается в ближайшие полчаса, а пароход болтался вверх-вниз и с носа на корму уже целую ночь.