Бульдожья схватка

— продолжала Даша. — Палит из пистолета, никого не задев, выхлестав только окопное стекло, перепугав женщин… Согласитесь, это либо свидетельствует о полнейшем непрофессионализме, либо… либо, уж простите, выглядит как предупреждение. Я имею право высказать такую версию, правда? И в этой связи обязана снова задать вам вопрос, который, конечно же, вызовет ваше открытое неудовольствие…

— Я понял, — сказал он хмуро. — Нет, никто… никому… в общем, сформулируйте сами, у меня что-то не получается. Вряд ли кто-то стал бы предупреждать этаким манером. Повторяю, я общаюсь главным образом с серьезными, ответственными людьми, а не шантрапой…

— Ежели не для протокола — завидую вашему оптимизму, — призналась Даша. — В России мы с вами обитаем, милейший Павел Иванович, у нас все грани размыты, все границы сглажены, сегодня человек — глава администрации, а завтра он киллера нанимает для конкурента.

— Бросьте. Не в моем случае.

— Иными словами, вы категорически отметаете причастность к сегодняшнему… событию кого-то из ваших деловых партнеров, близких знакомых, словом, тех, кого можно назвать «привычным кругом общения»?

— Категорически.

— Так и запишем… А в том, что касаемо личных проблем?

— Простите?

— Скажем откровенно — личная жизнь, — уточнила Даша. — Не торопитесь сердиться, я всего лишь теоретизирую… Скажем, вы проявили внимание к некоей особе, а кому-то это ужасно не понравилось и он весьма своеобразно отреагировал…

«Черский, — вспомнил Петр. — Нет, вздор. Судя но рассказам Пашки, Черский как раз из серьезных. Из тех, что при нужде посадят на чердаке высокооплачиваемого профессионала с дорогой снайперкой, а не пошлют идиота с волыной».

— Вы о ком-то вспомнили или просто замкнулись в себе? — мягко спросила Даша.

— Замкнулся, миль пардон. — сухо ответил Петр. В конце-то концов, что он знает о Пашкиных свершениях на амурном фронте? Ручаться можно, далеко не все. Да что там, у той же Жанны вполне может оказаться кавалер-сопляк, воспылавший праведной ревностью… Машину угнать и сопляк может, пистолет раздобыть — без особых проблем, двадцать первый век на дворе.

— Нет, — сказал он. — Ни в чем, что касается моей личной жизни, я не могу усмотреть следочка…

— А разве вы все помните? Вы же в прошлую нашу беседу недвусмысленно ссылались на провалы памяти?

— Помнится, мы и этот аспект обговаривали, — сказал Петр. — Если что-то выпало из памяти — естественно, я не могу этого вспомнить.

— Но тем не менее вы говорите так уверенно…

— Знаете, я все-таки перенервничал, — ответил он. — Не каждый день палят в упор… Вообще, насчет провалов в памяти вам бы следовало поговорить с моим врачом…

— Боюсь, не получится. Не верю я в спиритизм…

— Простите?

— А вы не знали? — удивилась Даша. — Нет, серьезно? Позавчера убили вашего доктора, Шебеко Николая Петровича. Банальнейшая по нынешним временам история: возвращался домой за полночь и, должно быть, привлек внимание обкурившейся шпаны. Двинули чем-то тяжелым по затылку, из карманов все выгребли, часы и куртку сняли… Могу признаться по секрету, что дело глухое. Как у нас выражаются, висяк.

— Надо же. — сказал Петр с искренним сожалением. — Хороший был врач, толковый…

— Значит, и в том, что касается личной жизни, вы не можете отыскать ничего… намекающего?

— Уж простите, нет.

— Павел Иванович, я произнесу несколько самых заигранных банальностей, но эти самые ба-нальности тем не менее не стали от частого употребления чем-то глупым, неправильным.,. Мы будем искать. И не только мы. Вы — заметный в области человек, начальство, и не только наше, будет вполне искренне стучать кулаком по столу… Но как прикажете работать, если вы упорно отказываетесь дать хоть малейший след?

— Я не вижу никаких следов. Не могу усмотреть.

— Павел Иванович… — с мягкой, дипломатической укоризной поморщилась она. — Мы же взрослые люди. Вы не школьник, да и я не институтка. Такое не случается с бухты-барахты. Сидел себе человек, маялся бездельем и скукой, и вдруг стукнуло ему в голову: что же я, дурак, баклуши бью? А возьму-ка боевой пистолет, поеду да стрельну в бизнесмена… А вот, кстати, какой-то весь из себя прикинутый новый русский из своего роскошного офиса спускается, с него и начнем… Так не бывает, Павел Иванович. У нашего стрелка должен быть повод, причина, цель, мотив. Побуждения, потребность… продолжите дальше список, если угодно. Должны быть основания. Веские и серьезные.

— Вы же сами говорили, что он может оказаться психом.

— Может, — согласилась Даша. — Но опять-таки, почему он начал именно с вас? Почему стрелял именно в вас? Ни с кем другим похожего в последнее время не случалось.

— Простите великодушно, но я был с вами откровенным, — сказал Петр, впервые с намеком глянув на часы. — Рассказал все, что знал, и больше мне рассказать нечего… мне что, нужно где-нибудь расписаться?

— Да, здесь… и здесь. А здесь напишите: «С моих слов записано верно». Прочитайте хорошенько, если вам покажется, что я упустила что-то для вас важное, вы имеете право это вписать…