Булгаков

«АДАМ И ЕВА», пьеса. При жизни Булгакова не публиковалась и не ставилась. Впервые: Булгаков М. Пьесы. Адам и Ева. — Багровый остров. Зойкина квартира. Париж: ИМКА-пресс, 1971. Впервые в СССР: Октябрь, 1987, № 6. Булгаков начал писать текст А. и Е. в июне 1931 г. 5 июня 1931 г. был заключен договор на пьесу с Госнардомом им. Карла Либкнехта и Розы Люксембург в Ленинграде. А. и Е. предполагалось ставить в ленинградском Красном театре. 8 июля 1931 г. Булгаков заключил также договор на постановку А. и Е. в Театре им. Евг. Вахтангова в Москве. Первая редакция пьесы была закончена 22 августа 1931 г. Осенью того же года на чтение А. и Е. в Вахтанговском театре, по свидетельству Л. Е. Белозерской, пригласили одного из руководителей советских ВВС Я. И. Алксниса (1897–1938), который сказал, что «ставить эту пьесу нельзя, так как погибает Ленинград». В результате А. и Е. запретили. Булгаков написал вторую редакцию пьесы, где катастрофа, происходящая в А. и Е., была представлена как сон одного из героев пьесы, академика Ефросимова. Однако и этот вариант оказался отвергнут цензурой. Постановка А. и Е. не состоялась ни в Москве, ни в Ленинграде, ни в Баку, где ее хотел ставить Бакинский Рабочий театр.

В А. и Е. Булгаков нарисовал картину войны будущего, которая в начале 30-х годов представлялась прежде всего как война с использованием новейшего химического оружия. Тогда многие военные теоретики и обращавшиеся к военной теме литераторы полагали, что дальнейшее усовершенствование боевых отравляющих веществ может привести к глобальной катастрофе и гибели значительной части человечества. После Второй мировой войны возможность такой катастрофы стали связывать уже с ядерным и термоядерным оружием. У Булгакова, хотя пьеса и завершается традиционной победой коммунистов и торжеством мировой революции, в уста Ефросимова вложена крамольная мысль о том, что способное предотвратить химическую войну изобретение, нейтрализующее боевые газы, должно быть одновременно передано всем правительствам земного шара. Главную опасность миру писатель видел в торжестве классовой идеологии, вооруженной оружием массового поражения, над общечеловеческими интересами и ценностями. Такая позиция делала невозможной постановку и публикацию А. и Е. при жизни автора.

По всей вероятности, одним из побудительных толчков к написанию пьесы, вероятно, послужило знакомство Булгакова с книгой Дмитрия Сергеевича Мережковского (1866–1941) «Тайна Запада. Атлантида — Европа», опубликованной в ноябре 1930 г. (две других книги трилогии, «Тайна трех» и «Иисус Неизвестный», отразились в трактовке идей Христианства в «Мастере и Маргарите»). Мержковский писал: «Через 20-30-50 лет будет вторая война; если не мы, то наши внуки, правнуки увидят ее: все это знают или предчувствуют. «Мир, мир», говорят, а звучит: «Война, война»…

«Когда будут говорить: «Мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно тому как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут» (I Фесс., 5, 3).

В нижнем этаже — пороховой погреб фашизма; в верхнем — советская лаборатория взрывчатых веществ, а в среднем — Европа, в муке родов: мир хочет родить, а рождает войну…

Русский коммунизм, оледенелая глыба войны, медленно тает под солнцем европейского «мира»: когда же растает совсем, рухнет на Европу.

Нынешняя Россия — продолжающаяся первая война и готовящаяся вторая, мост между ними; по тому, как Европа укрепляет его, видно, как ее «ночная душа» тянется к войне».

Вторая мировая война разразилась на десятилетие раньше, чем думал Мережковский. И он, и Булгаков успели застать ее начало.

Особое внимание Дмитрий Сергеевич придавал роли в будущей войне химического оружия: «Чем будет вторая война, мы не знаем, или не хотим знать. Странно? Нет, скучно: ведь все равно ничего не поделаешь, — так уж лучше не знать, забыть.

«Народы не догадываются, перед какою ужасающею опасностью стоит человечество в случае новой войны», — пишет в своем докладе Лиге Наций проф. College de France Андрэ Мейер. «Газы прошлой войны были игрушкой, детской забавой по сравнению с тем, что мы увидим, если разразится новая война», добавляет другой эксперт, проф. Колумбийского университета В. Каннон.

22 апреля 1915 года были впервые применены немцами на французском фронте удушливые газы, выпущенная на участке длиною в шесть километров волна хлора отравила в течение двух часов свыше пяти тысяч французских солдат. «Каиновым дымом» прозвали русские эти желто-бурые пары хлора. Можно сказать, и доныне стелются они над Россией, отравляет ее «Каинов дым», дух братоубийства бесконечного.

Химия войны за годы мира получила развитие огромное. В 1918 году, к концу военных действий, известно было около тридцати ядовитых газов, а в настоящее время их более тысячи.