Булгаков

В С. с. есть конкретные приметы времени действия — с декабря 1924 г. по март 1925 г. В эпилоге повести говорится о мартовском тумане, от которого страдал головными болями вновь обретший свою собачью ипостась Шарик, а программа московских цирков, которую изучает Преображенский на предмет наличия в них противопоказанных Шарику номеров с котами («У Соломоновского… четыре каких-то… юссемс и человек мертвой точки… У Никитина… слоны и предел человеческой ловкости») точно соответствует реальным обстоятельствам начала 1925 г. Именно тогда в 1-м Госцирке на Цветном бульваре, 13 (б. А. Саламонского) и 2-м Госцирке на Б. Садовой, 18 (б. А. Никитина) гастролировали воздушные гимнасты «Четыре Юссемс» и эквилибрист Этон, номер которого назывался «Человек на мертвой точке». Отметим, что точная временная приуроченность характерна не только для С. с., но и для других булгаковских произведений — повести «Роковые яйца», пьесы «Блаженство», романа «Мастер и Маргарита».

По некоторым данным, еще при жизни Булгакова С. с. распространялось в самиздате. Анонимная корреспондентка в письме 9 марта 1936 г., когда после публикации критической статьи в «Правде» стало неизбежным снятие со сцены «Кабалы святош», ободряя Булгакова, сообщала ему, что многое, «что пишется Вами, а м. б. и приписывается, переписывается и передается, так, например, вариант окончания повести «Роковые яйца» и повесть «Собачье сердце»». Также и известный литературовед Разумник Васильевич Иванов-Разумник (Иванов) (1878–1946) в книге мемуарных очерков «Писательские судьбы» (1951) отмечал:

«Спохватившись слишком поздно, цензура решила впредь не пропускать ни единой печатной строчки этого «неуместного сатирика» (так выразился о М. Булгакове некий тип, на цензурной заставе команду имеющий). С тех пор рассказы и повести его запрещались (читал я в рукописи очень остроумную его повесть «Шарик»)…» Здесь под «Шариком» явно имеется в виду С. с.

СОКОВ Андрей Фокич, персонаж романа «Мастер и Маргарита», буфетчик Театра Варьете. В уста С. вложены бессмертные в России слова об «осетрине второй свежести». Летом 1995 г. мне довелось прочесть объявление в одном из московских киосков: «Пиво второй свежести». Эпизод, когда С. узнает от Воланда и его свиты о своей болезни и близкой смерти, но отказывается от предложения потратить свои немалые сокровища, скопленные отнюдь не трудами праведными, а за счет все той же «осетрины второй свежести», на радости жизни, явно навеян книгой английского историка епископа Фредерика Фаррара «Жизнь Иисуса Христа» (1873), хорошо известной Булгакову (см.: Христианство). Там излагалась рассказанная Иисусом Христом притча, которая «при всей своей краткости богата значением». Это — «маленькая притча о богатом глупце, который в своем жадном, до богозабвения самонадеянном своекорыстии намеревался делать то и другое, и который, совсем забывая, что существует смерть и что душа не может питаться хлебом, думал, что душе его надолго хватит этих «плодов», «добра» и «житниц» и что ей достаточно только «есть, пить и веселиться», но которому, как страшное эхо, прогремел с неба потрясающий и полный иронии приговор:

«Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? (Лук., XII, 16–20)». А вот как выглядело предсказание, данное С.:

«…Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате.

Буфетчик стал желт лицом.

— Девять месяцев, — задумчиво считал Воланд, — двести сорок девять тысяч… Это выходит круглым счетом двадцать семь тысяч в месяц? Маловато, но при скромной жизни хватит…

— Да я и не советовал бы вам ложиться в клинику, — продолжал артист, какой смысл умирать в палате под стоны и хрип безнадежных больных. Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться в другой мир под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?»

У Булгакова с иронией обращается к С. не Бог, а дьявол, и, в отличие от героя евангельской притчи, буфетчик Театра Варьете — скуп и не наслаждается жизнью. Автор «Мастера и Маргариты», заменив Бога на дьявола, а богача-гедониста на жулика-скрягу, пародирует в истории С. евангельский сюжет.

Уже в ранней редакции Воланд предрекал С. смерть через год, но не называл точной даты. Февраль будущего года как время смерти С. появился в тексте романа в январе 1940 г., также как и визит буфетчика к профессору Кузьмину. Смертельно больной писатель вывел здесь реального профессора В. И. Кузьмина, безуспешно лечившего его в конце 1939 г. от наследственного нефросклероза. Называя февраль, Булгаков как бы предсказывал тогда собственную смерть, но ошибся на несколько дней: он умер 10 марта 1940 г. (по хронологии «Мастера и Маргариты» смерть С. происходит за десять лет до того — в феврале 1930 г.).