Булгаков

ноименного романа (1863-1869) Льва Николаевича Толстого (1828-1910). При жизни Булгакова не ставилась и не публиковалась. Впервые: Булгаков М. Пьесы. М.: Советский Писатель, 1986. На автографе В. и м. Булгаков записал: "работу над инсценировкой Войны и Мира я начал 24-го сентября 1921 г... Но потом, увы, я бросил эту работу и возобновил ее только сегодня, 22 декабря 1931 г." Ранее, в конце августа, был заключен договор с Ленинградским Большим Драматическом Театром на В. и м. Затем последовали договоры с МХАТом и Бакинским рабочим театром, но булгаковская инсценировка так и не была поставлена вплоть до сегодняшнего дня. 27 февраля 1932 г. Булгаков отослал текст В. и м. в Ленинград. Работу над инсценировкой драматург воспринимал как тяжкий труд. 11 марта 1932 г. он писал брату Николаю в Париж: "Я свалил с плеч инсценировку "Войны и мира" Л. Толстого, и есть надежда, что за письма я теперь сяду". А в послании своему другу писателю Евгению Замятину (1884-1937) тоже в Париж 10 апреля 1933 г. признавался: "Бог мой! Слово - Толстой - приводит меня в ужас! Я написал инсценировку "Войны и мира". Без содрогания не могу проходить теперь мимо полки, где стоит Толстой. Будь прокляты инсценировки отныне и вовеки!" Замысел инсценировки В. и м. возник у Булгакова во время короткой остановки в Киеве на пути в Москву в сентябре 1921 г., очевидно, в связи с задуманным тогда же романом "Белая гвардия" - современным вариантом толстовской эпопеи. Позднее работа над "Белой гвардией" и пьесой "Дни Турбиных" отвлекла Булгакова от В. и м. Инсценировка в 1931-1932 гг. уже потеряла для Булгакова былую привлекательность, перестала быть внутренне обязательной. Идеи Льва Толстого он успел реализовать в "Белой гвардии", "Беге", "Днях Турбиных". К тому же Булгакова все больше поглощала работа над романом, который теперь известен нам как "Мастер и Маргарита".

В письме правительству 28 марта 1930 г. Булгаков подчеркивал, что в своем первом романе и пьесах стремился изобразить русскую интеллигенцию эпохи гражданской войны "в традициях "Войны и мира"". Хорошо знавший Булгакова в начале 20-х годов писатель Эмилий Львович Миндлин (1900-1981) приводит булгаковский отзыв о Толстом: "После Толстого нельзя жить и работать в литературе так, словно не было никакого Толстого. То, что он был, я не боюсь сказать: то, что было явление Льва Николаевича Толстого, обязывает каждого русского писателя после Толстого, независимо от размеров его таланта, быть беспощадно строгим к себе. И к другим". Булгаков считал, по свидетельству Миндлина, что "самый факт существования в нашей литературе Толстого" обязывает любого писателя "к совершенной правде мысли и слова... К искренности до дна. К тому, чтобы знать, чему, какому добру послужит то, что ты пишешь! К беспощадной нетерпимости ко всякой неправде в собственных сочинениях!"

В В. и м. Булгаков взял главы толстовского романа, связанные с войной 1812 г. Рассуждения Толстого о движущих силах истории драматург передал Чтецу. В. и м. - самая "густонаселенная" из булгаков-ских пьес: в ней 115 персонажей. Заканчивается она, как и "Белая гвардия", умиротворяющей толстовской картиной звездного неба: "Чтец. И все затихло. Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем-то радостном, но таинственном перешептывались между собой". В октябре 1937 г. дирижер и художественный руководитель Большого Театра С. А. Самосуд (1884-1964) и заместитель директора Большого Театра Я. Л. Леонтьев (1899-1948) предлагали Булгакову написать либретто оперы "1812 год" по Льву Толстому. В дневниковой записи 5 октября 1937 г. третья жена драматурга Е.С. Булгакова отмечала, что муж охарактеризовал будущую работу над этим либретто как "портновскую" - он явно собирался выкроить его из В. и м. 7 октября 1937 г. в дневнике Е. С. Булгаковой зафиксированы наброски к "1812 году". Однако проект оперы вскоре был оставлен.