Читаем Булгаков и Маргарита, или История несчастной любви Мастера полностью

И снова возникает вопрос: а не пора ли это исследование завершать, тем более что к судьбе княгини Киры Алексеевны история сотрудничества ее дальнего родственника с нацистами имеет весьма приблизительное отношение? Ну разве что просмотреть на всякий случай опись документов партканцелярии НСДАП, в которой и было обнаружено имя Солдатёнкова, а там кто знает — может, снова повезет.

Поиски знакомых фамилий в списке я начал, естественно, с буквы «К» — мне она гораздо ближе остальных точно так же, как Булгакову была близка первая буква его собственной фамилии — вспомните Берлиоза, Бегемота, Бездомного, Борменталя и других персонажей его произведений. Увы, никаких особых откровений поиски не дали. То, что генералы Кутепов и Краснов готовы были сотрудничать хоть с марсианами, хоть с чертом, — это предельно ясно и не требует ни малейших пояснений. Генерала Лампе я бы тоже не стал от этой пары отделять — примитивная до крайности философия российских генералов, участников Белого движения, не заслуживает того, чтобы тратить на нее время. Вполне достаточно было нескольких перлов в исполнении барона Петра Врангеля.

Куда интереснее могут быть политические взгляды русских эмигрантов, имевших хоть какое-то отношение к управлению страной. Одним из них был Алексей Аверкиев, бывший действительный статский советник и бывший член губернского земского собрания. С привычными обязанностями пришлось расстаться, но даже в эмиграции Алексей Алексеевич без дела не сидел — стал членом Российского Освободительного Национального Движения (РОНД), образованного после прихода нацистов к власти. Раньше было как-то несподручно кричать «Зиг Хайль!», но с появлением во главе государства Адольфа Гитлера возродились надежды на реванш. Впрочем, численность РОНД составляла немногим более тысячи человек, да и Гитлер покровительствовать русским фашистам пока не собирался. В это время шла очень сложная игра с Западом, с СССР, и ссориться с Москвой было преждевременно. Вскоре РОНД прикрыли, но вместо нее возникла более умеренная по своей программе Партия Российских Освобожденцев (ПРО). Аверкиев, барон Александр Меллер-Закомельский (генерал от кавалерии, отличившийся при подавлении восстания 1905 года в Севастополе) и еще несколько членов бывшей РОНД, поначалу влившихся в дружные ряды ПРО, со временем сочли позицию ее руководства изменой национал-социалистическим идеалам и вышли из этой партии. Однако можно ли было сидеть сложа руки, когда оные буквально чесались, хотя держать оружие силенок уже явно хватало! Через год Аверкиев вошел в состав Российского Национального и Социального Движения (РНСД) — видимо, на сей раз программа его вполне устроила — и позже стал руководителем его берлинского филиала.

Вот, пожалуй, и все про Алексея Аверкиева — пикейные жилеты со свастикой вместо цветочного узора малоинтересны ввиду убогости мыслей и склонности к ничем не ограниченному словоблудию. Надо бы только вот о чем сказать — и Аверкиев, и Меллер-Закомельский были помещиками того самого Клинского уезда, где расположено Иваново-Козловское, и потому наверняка водили знакомство с князем Юрием Михайловичем. Да что тут говорить — если покопаться в родословных, обнаружим, что в начале XIX века бароны Меллер-Закомельские даже состояли в родстве с Козловскими. По счастью, влиянию будущих нацистов князь не поддался, а потому и его фамилия в описи документов партканцелярии НСДАП отсутствует, чему я несказанно рад. Напомню, что семья князя бежала из Бельгии после германского вторжения, однако добралась только до Парижа, вскоре также оккупированного немцами. Не с этим ли связана смерть Юрия Михайловича в 1943 году? Надо бы отметить и то, что немецкие корни княгини Киры Алексеевны никак не способствовали появлению у нее симпатии к фашистскому режиму.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное