Буллет-Парк

И вот, несколько дней спустя, они подъехали к Пороховой горе. Ночь была звездная, Венера сияла, как электрическая лампочка, и по дороге от ворот к дверям Хэммеров Нейлз наклонился и поцеловал жену. Хэммер сам открыл дверь и представил их своей жене и гостям. Мариетта Хэммер казалась немного рассеянной и вялой, а может, она была попросту пьяна. Умение разбираться в людях не было сильной стороной Нейлза. Он заранее считал всех честными, положительными, чистыми и счастливыми, поэтому на его долю часто выпадало разочарование. Он тотчас понял, что его оптимистическая оценка Хэммеров в церкви требует пересмотра. На обеде было еще три пары — Тейлоры, Филлипсы и Хэзарды. Прислугу Хэммеры, по-видимому, не держали. Хэммер готовил коктейли в буфетной, а Мариетта, извинившись перед гостями, пошла на кухню.

- Вы давно знакомы с Хэммерами? — спросил Элиот.

- Да я, собственно, совсем с ними незнаком,— сказал мистер Тейлор.— Я ведаю филиалом Форда в Буллет-Парке, он покупал у меня машину и заодно пригласил к себе. Я полагаю, что они будут держать две машины, как все в нашем поселке, так что я здесь, можно сказать, по делу.

- А я продал им холодильник,— сказал мистер Филлипс.

- А я дом,— сказал Хэзард.

- Прекрасный дом, не правда ли? — сказала миссис Хэзард.— Здесь жили Хизкапы, пока мистер Хизкап не умер.

- Он был такой славный малый,— сказал мистер Хэзард.— Никак не пойму, отчего он застрелился.

- Итак,— произнес Хэммер, выходя из буфетной.— Вам американское виски, а вам —шотландское с содовой...

- Скажите, мистер Хэммер, вы из какой, собственно, фирмы? — спросил Хэзард.

- Я президент «Пол Хэммер и К°»,— сказал Хэммер.— Нет таких дел, за какие бы не бралась наша фирма.

Мариетта Хэммер засмеялась. Это был музыкальный смех — по нисходящей гамме. Такой смех, подумал Элиот, услышишь лишь в женском клубе, за бриджем, или в каком-нибудь дорогом ресторане, знаменитом своими пирожными. В нем не было ничего задорно-кокетливого, а была враждебность мужу, издевка над ним. Блондинка с длинными волосами, в длинном платье и с длинными сережками в ушах, Мариетта была безусловно красива, но красота ее была того типа, какой можно встретить на обложке старого журнала в приемной дантиста,— слегка потрепанного, позапрошлогоднего журнала. Она прошла в буфетную и опрокинула еще один стаканчик виски. Тейлор не пытался скрыть чисто деловой характер своего визита и за коктейлем говорил Хэммеру о большой скидке, которую он ему предоставит, когда тот надумает покупать вторую машину. Угощение было много ниже уровня, принятого в Буллет-Парке. Глядя на нескрываемое отвращение, с каким Мариетта ковыряла вилкой жаркое, представляющее собой нечто среднее между рагу и гуляшом, Элиот подумал, уж не сам ли Хэммер приготовил это блюдо.

- Вы, наверное, еще не обжились в Буллет-Парке и не составили о нем мнения, но все мы надеемся, что вам у нас понравится,— сказал он.— По-моему, здесь очень симпатично.

- Мы здесь всего две недели,— ответил Хэммер.

- Если хотите знать мое мнение,— сказала Мариетта,- то я вам с удовольствием его скажу. По-моему, это дерьмовый городок, какой-то сплошной маскарад: покупай костюмы у Брукса, поспевай на утренний поезд, показывайся раз в неделю в церкви, и никто тебя не спросит, кто ты такой.

- Ну, пожалуйста,—взмолился Хэммер.— Воздержись хоть сегодня!

- Господи, да что с тобой творится? — воскликнула Мариетта.— Чего ты все время злишься? Всю неделю только и делаешь, что злишься. Не можешь простить мне, что я купила себе это платье? Из-за этого, да? Или я должна, по-твоему, покупать дешевые платья у «Мейси» и «Александера»? Господи, да ты, наверное, хотел бы, чтобы я себе шила все сама! Ну, ладно, я выбросила четыреста долларов. Допустим. Но ведь оно хорошо на мне сидит, и потом — надо же мне что-то носить! У меня не так уж много нарядов. Ну, да, я сказала, что у меня не так уж много нарядов. Ну, хорошо, у меня очень много нарядов, и я сказала глупость, и ты будешь теперь надо мной издеваться. Святой Иисусе, посмотрел бы ты на свое лицо! Я сейчас расхохочусь, ей-богу!

- У «Орбаха» шьют на заказ,— сказала миссис Тейлор.

- Умоляю тебя, любовь моя! —еще раз воззвал Хэммер.