Булочка

На улице ветер завывал со страшной силой, залезая под мои пальто и платье. Снег попадал в мои сапоги, и очень скоро я почувствовала, что мои колготки внизу насквозь промокли. Было бы проще, если бы я прямо пошла к родителям, но мне еще нужно было заглянуть в магазин, чтобы купить что-нибудь для племянников. Шоколадные батончики и маленькие коробочки отлично подошли для этих целей. Однако, из-за того, что мне пришлось делать крюк, я совсем закоченела. У родительского подъезда я вовсю стучала зубами, и мне не с первого раза удалось правильно набрать номер квартиры.

— Да? — услышала я папин голос.

— Это я.

Дверь открылась, и я вошла в подъезд на негнущихся ногах. Лифт, как назло, оказался сломан, зато я успела немного согреться. А в квартире меня встречал только папа, хотя я уже приготовилась к тому, что меня обступят племянники с криками «Тетя Маша, а что ты нам принесла?»

— А где дети?

— Они с Мишей и Ларисой поехали к бабушке с дедушкой, — ответил папа, помогая мне снять пальто.

— Понятно.

Ничего не понятно. Тогда зачем меня сюда позвали?

— Иди на кухню, — сказал папа. — Все на кухне.

— Кто все? — удивилась я. Оттуда действительно доносились приглушенные голоса.

— Разве мама тебе не сказала?

— Пап, кто там.

Он не успел ответить, потому что из кухни послышался мамин голос:

— Булочка, не заставляй нашего гостя ждать.

Гостя? Чувствую, ничем хорошим это мне не светит. И к сожалению, я оказалась права. За празднично накрытым столом сидел полноватый лысеющий мужчина с неприятными глазками-пуговками. У меня было стойкое ощущение, что он смотрит на меня оценивающе. Это мне совсем не понравилось.

— Булочка, познакомься! — Мама сияла ярче новогодней елки. — Это Петр Валентинович. Мы с ним раньше вместе работали.

- Здравствуйте!

Мужчина важно кивнул, но ничего не сказал. Он мне уже не нравился. Мама осмотрела меня критическим взглядом и явно осталась недовольной. Ей никогда не нравилось это черное платье, но это было куда лучше, чем выслушивать то, что она думает по поводу моих лишних пяти килограмм.

— Садись, Булочка, — сказала мама, указав мне на место рядом с Петром Валентиновичем.

Я умоляюще посмотрела на папу, но тот отвел глаза. Надеюсь, что ему хотя бы стыдно. Мне ничего не оставалось, как сесть туда, куда было велено. От маминого знакомого пахло лекарствами и хлоркой. От этого сочетания у меня разболелась голова.

— Булочка, пока тебя не было, я рассказала Петру Валентиновичу, где ты работаешь, — щебетала мама. Папа же вовсю уплетал бутерброды с красной рыбой, пока любимая супруга отвлеклась. — Петенька, я забыла упомянуть, что Булочка очень хорошо готовит, а еще она…

Петр Валентинович кивал с таким видом, словно ставил галочки в своем списке с критериями для потенциальной невесты. При этом его второй подбородок трясся как холодец. Зрелище не для слабонервных.

— Булочка, а у Петра Валентиновича есть своя фирма. Он недавно развелся, так что живет один в большой трехкомнатной квартире. А еще у него есть дача недалеко от Минска и две машины. А еще…

Второй подбородок мужчины трясся в такт маминым словам. Мне же, чем дальше, тем становилось хуже.

— Мам, спасибо за обед, — прервала я нескончаемый поток хвалебных слов мамы, от которых Петр Валентинович все больше надувался от важности. — Все было очень вкусно. — Я так ни к чему и не притронулась. — Но я лучше пойду. Что-то я неважно себя чувствую.

И это была чистейшая правда. Голова была тяжелой и немного кружилась. Меня начинал бить озноб. Не знаю, от того ли это, что я ноги промочила, или от этих неожиданных смотрин.

— Булочка! — В одном только этом слове мама сумела выразить и возмущение, и разочарование, и угрозу.

Однако сейчас мне было все равно.

— До свидания, Петр Валентинович. Было приятно с Вами познакомится.

Надеюсь, он понял, что это на самом деле не так.

Мужчина кивнул, и на его лице четко читалось изумление. Наверняка он не ожидал подобного исхода. Скорее всего, мама ему с три короба наврала о моих предпочтениях. Что ж, я в этом не виновата. А мама? Неужели она действительно думает, что я так низко пала?

Я оставила гостинцы для племянников в прихожей. Пока я одевалась, слушала, как мама извиняется за мое грубое поведение и пытается назначить новую встречу. Ну-ну, желаю удачи. Дважды я на эту удочку не попадусь.

Как я добралась до дома, не помню. Единственное, что мне запомнилось, был летящий мне в лицо снег. В квартире я сняла верхнюю одежду и сапоги, и прямо в платье упала на диван. После этого я провалилась в сон, сквозь который настойчиво прорывался звонок моего домашнего телефона. Мне было все равно.

7 января, воскресенье

Юго-запад, ст. м. Петровщина

Утро мое началось с телефонного звонка. Конечно же, это была моя мама. Только ответить я смогла далеко не сразу, потому что очень долго не могла встать с дивана. Все мое тело, словно свинцом налилось, и меня бил озноб. Больше не буду ходить зимой в тонком платье. Кажется, я уже это когда-то говорила.

— Алло?