Бульвар

— Вы хотите сказать, месье комиссар, что это обыкновенный скупщик краденного? — в приоткрывшихся глазах Арнича запрыгали веселые искорки. — И какой, в этом случае, у меня может быть к нему интерес?

— Дядюшка Филипп — посредник, а вовсе даже не банальный скупщик краденного, — чуть раздраженно заметил комиссар, — он посредник от Бога, как говорят его клиенты.

— Слава богам, я никогда не прибегал к его услугам, — проговорил Арнич, — наверное, поэтому ничего о нем и не знал до сих пор…

— С первым вашим заявлением готов согласиться, а вот второе позвольте…

— Какое заявление, комиссар, — довольно бесцеремонно перебил его молодой человек. — Заявление — это когда я у вас, в комиссариате, в присутствии адвоката, а сейчас это простая реплика в дружеской беседе во время случайной встречи…

В глаза Арнича веселые искорки превратились в хохочущих, задорно прыгающих бесенят. Комиссар тяжело вздохнул и едва не заворчал, как старый, матерый пес, вынужденный согласиться с тем, что соседская кошка — неприкосновенное животное:

— Встреча у нас, естественно, не случайная, но разве вам хочется официального допроса? в присутствии адвоката, с выполнением множества процессуальных ритуалов?

— Что вы, что вы, месье комиссар, — улыбнулся дружелюбно Арнич. — Я готов ответить на ваши вопросы в такой вот непринужденной обстановке. Кстати, это изрядно сэкономит и ваше и мое время…

— Многообещающее начало, — вновь вздохнул комиссар. — Так вот, вчера ограбили дядюшку Филиппа, лицо в определенных кругах очень известное, и мне кажется, что в нашем Городе это мог сделать только лишь отъявленный мазохист с суицидальными наклонностями…

— Ваши определения, может быть, немножко громоздки, но всегда точны… Я никак не подхожу под оба, — улыбнулся Арнич, продолжая выдерживать нарочитый тон светской беседы, взятый им в самом начале разговора. — Тяги к самоубийству у меня нет, да и любви к боли я за собой никогда не замечал, но вот с чего это вы сделали такой вывод?

— Вы просто не стали слушать дальше, — слегка упрекнул комиссар. — Дело в том, что последние лет двадцать дядюшка Филипп посредничал между крупнейшими гангстерскими кланами и отдельными преступниками, и не только между ними, в нашем Городе, и даже в стране в целом, и даже в регионе, включая наших многочисленных и беспокойных соседей…

— В самом деле, я должен извиниться перед вами, месье комиссар, — иронично, но на грани приличий ответил Арнич. — История бандитского посредника для меня чрезвычайно интересна… но…

— Ох, как вы торопитесь, месье Арнич, — вздохнул в который уж раз комиссар, похоже, он привык перебивать собственную речь такими вот тяжелыми вздохами, укоризненным покачиванием головой, прищелкиванием пальцами. — В последние пятнадцать лет ни у кого даже в мыслях не было не то, что ограбить, просто обидеть скромного адвоката и антиквара, весь уголовный элемент практически пяти стран знал — то, что находится в сейфе у дядюшки Филиппа, принадлежит настолько влиятельным людям и кланам… в определенных кругах, конечно, влиятельным…

— И все же его ограбили?

— И все же — да… Уж не ведаю, знали воры или нет, что берут из сейфа, но, по моим сведениям, там находилась крупная партия необработанных алмазов то ли из Южной Африки, то ли из русской Якутии, причем, партия такая крупная, что даже профессионалам, работающим с драгоценностями, сбыть ее будет очень и очень проблематично…

— Мне всегда казалось, что в Амстердаме или Брюсселе найдется немало ювелиров, желающих подешевке купить драгоценности, тем более — необработанные, нигде в мире еще не зафиксированные, — легкомысленно высказал свое мнение Арнич.

— Но не такое количество, — комиссар прервался и вновь принялся рыться в карманах пальто, разыскивая убранные туда сигареты, взамен докуренной.

Арнич, по-прежнему, слегка демонстративно не замечал натуженных поисков комиссара, давно уже привыкшего, что его подчиненные с проворством дрессированных обезьян подносят начальнику и сигареты и спички. Подавив легкий смешок, молодой человек осведомился:

— А вы готовы раскрыть мне и эту информацию?

— Да, месье Арнич, алмазов у дядюшки Филиппа было почти десять килограммов!!! да-да, именно килограммов, потому что, если мерить в каратах, по ювелирному, вес выходит совсем уж запредельный…Но все дело-то в том, что алмазы эти не принадлежали дядюшке Филиппу, он, еще раз напомню, был всего лишь посредником, а вот человеком, который за эти алмазы уже заплатил половину стоимости, оказался Принц… Вам он тоже не известен? — подколол, наконец-то своего собеседника комиссар.

— Благодаря криминальной хронике, в стране любой школьник, едва научившийся читать, знает, кто такой Принц, он же Наследник, он же… — усмехнулся Арнич.

— Так вот, поставщики алмазов ищут грабителя, Принц ищет его же, да и я не против был бы опередить их всех и первым побеседовать с этим человеком…