Бульвар

Пользуясь этим благоприятным, в чем-то случайным, а в чем-то и рукотворным моментом, Миронич машину поджог и незаметно для солдат патруля выбрался переулками с места происшествия. Время было уже позднее, комендантский час в разгаре, и Миронич справедливо рассчитал, что военные до утра не буду звать полицию, а может, и машину тушить не будут. Дальнейшее представляло собой элементарную задачку из учебника для начинающих контрразведчиков: есть сгоревшая ночью машина, нет тела, которое, может быть, отправили в морг, может быть, просто бросили в стороне от места происшествия. В морге сейчас неопознанных тел предостаточно, «алмазные друзья» все-таки не могут напрямую задействовать все силы полиции и контрразведки в стране на его опознание, поэтому на фору в три-четыре дня Миронич понадеялся.

Не заходя домой или хотя бы на одну из известных в безопаске корпорации, в полиции или друзьям-знакомым конспиративных квартир, Миронич добрался до никому неизвестного, оборудованного специально для такого случая убежища в подвале старинного дома в Гончарной слободке, выстроенного ни много, ни мало, а лет триста назад. В убежище были два выхода, кроме входа, недельный запас еды, водопровод, туалет и ванная, свет и газ, вообще, все тоже, что в обычной квартире, кроме окон. Здесь можно было просидеть безвылазно, наглухо задраив двери и неделю, а при разумной экономии — и гораздо дольше.

Конечно, Миронич мог попытаться под шумок прямо сегодня же исчезнуть из Города, для этого у него были готовы и запасные документы, и деньги, и несколько маршрутов отхода. Но он решил не торопиться, переждать, пока спадет служебное рвение у солдат и офицеров, из введенных в Город частей, у полицейских, возможно заинтересующихся судьбой водителя сгоревшей машины, и, наконец, у его «алмазных друзей», которые могут за пару-тройку дней, если и не найти, то как, минимум, напасть на след Александры и ее спутника. То, что эта сладкая парочка не расстанется, Миронич почему-то не сомневался. Как и не сомневался в том, что лично его жизнь «алмазным друзьям» не нужна вовсе. И искать его не прекратят никогда в этой жизни. Ничего личного, просто не повезло ему прикоснуться к высшим тайнам.

Как обычно бывает не только в дурных книжках и фильмах, всё громадьё планов старшего безопасника рухнуло из-за нелепой случайности. Давным-давно, когда он только начал создавать свое тайное убежище, его случайно заметил на этой улице один знакомый, служивший на малозначительной должности в городской полиции. Из чисто интуитивной привычки сплетника и собирателя мелких доносов знать даже то, что вряд ли когда-нибудь в жизни пригодится, он проследил за Мироничем, рассекретив для себя его схорон. И все бы не беда, ведь полицейский никому ни слова не сказал о своем открытии, да и порядком подзабыл о нем со временем, а уж с контрабандными делами он не был связан даже косвенно, но через год именно он встретил на квартире одного опекаемого им художника молоденькую модель Александру, а еще некоторое время спустя познакомил с ней и самого Миронича.

…Пробравшись в свою нору, теперь уже бывший старший безопасник включил маленькую, экономную лампочку настенного бра, тщательно запер тяжелую бронированную дверь и, облегченно вздохнув, устроился в удобном мягком кресле возле старенького письменного стола. Он тщательно отследил вход в убежище, многократно проверился от возможной слежки, благо, ночью это было не так уж и трудно сделать, и мог теперь считать себя в безопасности от «алмазных друзей» и всех тех, кого они могли бы привлечь к его поискам. Теперь, после бурного утра, вечера и ночи ему требовалось передохнуть и экстренно подлечить расшатанные нервы старыми, народными средствами.

Миронич извлек из ящика стола бутылку отличного коньяка, простой граненый стакан, но прежде, чем наливать, спохватился и вытащил из кармана пальто пистолет. Стрелкового оружия Миронич не понимал и не любил, и к пистолету своему относился с некой долей пренебрежения. Всё решают мозги, философствовал на досуге Миронич сам с собой, а девятимиллиметровая пуля чаще мешает, потому что после выстрела события принимают необратимый характер. Но сейчас инстинктивная потребность чувствовать себя полностью защищенным заставила его передернуть затвор, отключить предохранитель и положить пистолет на стол, направив дуло в сторону двери.

Тут дошла очередь и до коньяка. Благородный напиток в простом граненом стакане, конечно, проигрывал себе самому в хрустальных бокалах, да и пить Миронич стал совсем не по правилам, для начала одним глотком осушив половину емкости. Но вкус и прелесть аромата от этого коньяк вовсе не потерял. Когда божественный напиток ожог гортань и, мягко проскочив в желудок, согрел организм скрытым в себе солнцем, Миронич расслабленно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.