Бульварное чтиво

Лаура прожила у меня всю осень и зиму. Я устроил ее в типографию, чтобы она всегда была рядом. Мы вставили ей зуб, и она жутко похорошела. В ее движениях появилась кошачья мягкость, исчез вульгарный лексикон. Она чем-то напоминала мне покойную Зину и все сильнее примагничивала к себе. Мне нравилось наблюдать, как Лаура подводит глаза и, оценивая свой внешний вид, забавно корчит рожицу. Рядом с ней было уютно и тепло. Когда она задерживалась, я торчал у окна, всматриваясь в силуэты прохожих. Мы мечтали купить швейную машинку — Лаура говорила, что когда-то неплохо шила. Чтобы накопить денег, я купил керамическую кошку с прорехой между ушами. Иногда к нам наведывался Клячин, рассказывал об иконописи, показывал доски с еле различимыми ликами святых и исчезал на длительное время.

История человечества прочно сшита нитями предательства и коварства. Оттого многие люди к любви и верности относятся настороженно, ища в них подвох. В поведении Лауры ничего компрометирующего я не замечал и подумывал сделать ей предложение. Я летал в облаках, строчил на тетрадных листах сентиментальные стихи, а она на них разделывала селедку. Ее непосредственность заставляла меня млеть от восторга — так поступать с поэзией могли только богини! А спать с богиней — дано не каждому!

Весной, когда взорвалась сирень, Лаура пошла в магазин и вернулась только утром. Ничего не говоря, стала собирать свои вещи.

— Что ты делаешь? Зачем? — я схватил ее за плечи.

Она отстранилась и безразлично ответила:

— Помнишь скамейку, на которой мы познакомились? Это мое законное место. Я не рождена для серьезных отношений. Прости.

Лаура ушла из моей жизни так же внезапно, как и ее предшественница Зина. Возможно — это наваждение, но ее уход закончился для меня печально. Впрочем — все по порядку.

О любви можно написать роман и не сказать ничего, а можно поставить жирную точку, чтобы понять, какую сокрушительную силу таит в себе это чувство. С уходом Лауры мой быт исказился, как отражение в кривом зеркале. Всплески сумасбродных мыслей терзали разум, лишали сил и покоя. Память навязчиво воскрешала образ возлюбленной, ее манеру говорить и двигаться. Я познакомился с бессонницей, безразлично смотрел на женщин и не находил той, которая могла бы погасить тоску.

Когда со мной заводили беседу, то смысл ее проносился мимо. Не понимая, о чем идет речь, я по-дурацки улыбался и кивал в ответ. Рассеянность и раздражительность неустанно преследовали меня. В конце концов, я вымотался, взял отпуск и ушел в запой. Пару раз звонил Клячину, но трубку никто не брал. Две недели беспробудного пьянства пошли на пользу. Похмельная лихорадка заставила подумать о здоровье, оттеснив мысли о Лауре на второй план. Я еще вспоминал ее, но уже интересовался посторонними вещами и даже вынашивал смутные планы.

До выхода на работу оставались считанные дни. Шатаясь по городу, я читал объявления и совершенно случайно столкнулся с Лаурой. Она улыбнулась мне одними губами, как старому знакомому, с которым когда-то жили по-соседству. Подведенные глаза не выражали ничего, кроме равнодушия. Лаура очень изменилась: перстенек на пальце, прическа, дорогое платье.

— Привет! Как дела? Ну что ты молчишь, язык проглотил?

От волнения свело челюсти. Я открыл рот и не узнал свой голос. Хрипловатый баритон дребезжал велосипедным звонком.

— Давай, выпьем по чашечке кофе? За углом уличное кафе открыли, — я боялся, что она откажет, но Лаура согласилась.

Мы расположились под цветным матерчатым навесом. Не зная с чего начать, я вливал в себя чашку за чашкой.

— Ты притащил меня сюда, чтобы я подтвердила смерть от кофейной передозировки?

Смущение овладело мной. Хотелось сказать Лауре о том, что происходит в душе. О месте, которое она в ней занимает. Но я понес околесицу.

— Знаешь, я стал настолько разборчив в еде, что меня можно причислить к гурманам. А ведь было время, когда ел траву!

— Траву? Не могу поверить! Зачем?

— Мне было тогда лет пять. Бабушка приятеля открыла нам великую тайну. Оказывается, все быки обладают феноменальной силой из-за того, что питаются растительной пищей. Судя по массивной фигуре и сумкам, которые старушка таскала, она питалась исключительно силосом. Тянуть резину не имело смысла, надо было действовать. На улице мы с дружком забежали за дом и опустились на четвереньки. Эволюция повернула вспять. Обглодав небольшой участок газона, мы решили, что лучше оставаться хилыми, чем давиться травой ради богатырского здоровья.

Лаура смотрела на меня огромными глазами. Ее пухлые губы выгнулись полумесяцем. Боже, как я ее хотел! Язык же, вместо комплиментов, продолжил грязную работу.