Бульварное чтиво

Глухова плохо помнила, с кем учился сын. Время выскоблило из ее памяти все, что не имело особой ценности. Свет электрической лампочки придавал испарине на лбу старухи бриллиантовый блеск. Она промокнула ее тряпкой, которой минуту назад вытирала пыль со стола. «Вот времена! С бабой не жилось, мужика в дом притащил!» — ей было интересно, какую роль отвел себе Савелий. Ночью она прислушивалась к тому, что происходит за стенкой, но было тихо. Неожиданно Максуд закашлялся.

— Тише, мать разбудишь! — заворчал Савелий.

«Поперхнулся!» — успокоенная тем, что сын скурвился не до конца, старуха задремала. Проснулась она от шороха. Рассвет уже во всю хозяйничал в квартире. Глухова глянула на часы, накинула поверх сорочки кофту с вытянутыми локтями и зашлепала на кухню. У плиты возился Максуд.

— Доброе утро! — поздоровался он. — Завтрак приготовлю и на работу побегу. Вы не переживайте, я особых забот не доставлю.

Шкворчащая сковородка подтверждала сказанное им. По кухне плыл запах жареной картошки. «Хозяюшка ты наша! Ну, готовь, готовь!» — старуха зевнула и смахнула выступившую слезу. Она с удовольствием наблюдала за тем, как все ловко получалось у сожителя ее сына: «Может, и к лучшему, что с мужиком снюхался! Мужики всегда общий язык промеж себя найдут!»

— Где трудишься-то? — как бы невзначай спросила Глухова.

Максуд обернулся, одарил ее застрявшей в уголках рта улыбкой.

— В сфере снабжения, экспедитором.

Движения мужчины, его чуть картавая речь чем-то подкупали старуху, располагали к себе. Он налил в бокал чаю.

— Взбодритесь, Пелагея Матвеевна!

Старуха благодарно кивнула. За ней давно никто не ухаживал.

Городская свалка курилась жидкими струйками дыма, испускала дух затхлости и разложения. На ее гниющем теле опарышами шевелились огромные серые чайки. Откуда они взялись, никто не знал. Один за другим подъезжали грузовики, вываливали кучи отходов. Разношерстная толпа, вооруженная заостренными шестами и полиэтиленовыми мешками, тут же устремлялась к ним.

— Эй, Максуд! — крикнул низкорослый, похожий на обрубок, мужичок с фиолетовой плесенью на щеках. — Ты где был? Вчера таможня конфискованной икрой землю удобряла. Я на твою долю прихватил несколько банок, — он поправил на голове бейсболку с обглоданным козырьком и хотел что-то добавить, но Максуд его опередил.

— Спасибо, дорогой! — пахнуло одеколоном и еле уловимым запахом дома. — Я некоторое время поживу вдали от вашего общества. Больной родственник объявился, ухода требует.

Максуд лукаво подмигнул и направился к группе столпившихся у грузовика людей. Пузатый водитель поплевывал на пальцы, считал деньги и отпускал привезенную на заказ водку.

Нормальный человек думает, что жить в таких условиях невозможно, что это удел отбросов общества. Он даже представления не имеет, какие деньги крутятся вокруг мусора, что пьют и едят обитатели свалки, какие неписаные законы правят этим миром. Мир Великой Помойки, как и любое общество, делился на социальные прослойки. Было здесь дно, состоявшее из мало похожих на людей личностей, а была и элита. В нее входили беглые уголовники и не вписавшиеся в крутой поворот судьбы граждане. Максуд принадлежал к категории последних. Еще недавно он возглавлял бригаду шабашников. Заключал договоры с различными организациями и добросовестно выполнял намеченный объем работ. Благополучная жизнь перевернулась внезапно. На вечере выпускников Максуд столкнулся с Громовым, которого в школьные годы считал за животное. Геша отличался великолепной памятью и обид не забыл. Он заволок Максуда в туалет и чуть не утопил в унитазе.

— Прошлые обиды дорого стоят. Будешь хитрить, я тебе яйца оторву и сожрать заставлю! — дальше он назвал сумму, от которой у Максуда надолго пропал сон.

Время шло, а ожидаемых денег Громов не видел. Одноклассник скрывался, наивно полагая, что все разрешится само собой. Максуд не учел, что от судьбы не убежишь. Ну, если только в могилу.

Геша устал пребывать в неведении и нанес визит вежливости. Непродолжительная, но конструктивная беседа все расставила по местам и списала с лицевого счета должника зарплату всей бригады шабашников. Максуд не знал, как объяснить мужикам, что все заработанные на деньги ушли на оплату старых грехов. Он подумывал скрыться, отсидеться где-нибудь, дождаться, когда все уляжется, и о нем забудут. Но работяги оказались проворнее. Бригадира выловили и привезли на заброшенную ферму.

— Вах! Зачем твоя нас обманул?

Добродушный узбек облил привязанного к столбу Максуда из канистры. Бывшие подчиненные сами решили, что нужно делать. Первый раз в жизни Максуд понял, что бензин пахнет смертью.

— Мужики, пощадите! — сипло взмолился бригадир. — Я кредит оформлю под залог квартиры. Гадом буду!

На том и сошлись.