Бум

-Извините мою наглость, - обратилась я к продавцу, - я тут случайно заметила

книгу вон там, на столе, - и указала на нашу находку.

-Какая книга?

-Да вон там, в той комнате.

-Вы о книге в красном сафьяновом переплёте?

-О ней самой.

-Сейчас принесу. Она у нас второй год уже. Никто не обращал на неё

внимания, хотя часто спрашивали показать. Книга, к сожалению, написана на

арабском, там всего три иллюстрации и уйма пустых страниц. Вы не

передумали насчёт покупки?

-Нет, нет, принесите взглянуть.

Вскоре мы разглядывали свою находку. Действительно, текст был написан

арабской вязью, и имелось, как и сказал продавец, всего три чёрно-белых

иллюстрации, да и те не особо хорошего качества. Я незаметно толкнула

Женевьеву, привлекая её внимание.

-Та самая, - стараясь, чтобы меня не услышал молодой человек, шепнула я.

Женевьева понимающе кивнула. Мы продолжили листать книгу, и тут я

заметила, что на пустых страницах стали проявляться какие-то надписи. Я

поспешно захлопнула книгу.

-Сколько? – задала вопрос изумлённому продавцу.

-Вы всё-таки решили её купить? Напрасно, книга не такая уж и старая. Судя

по переплёту, конец девятнадцатого века.

-Так сколько?

-Десять.

-Что десять?

-Тысяч рублей.

Расплатившись, вновь вышли на Арбат и спустились в метро. Дома, раскрыв

фолиант, обнаружили надпись на французском. Текст повествовал о том, что

во времена Великой французской революции, погибло множество ни в чём

не повинных людей.

-К чему бы нам это знать? – спросила Женевьева.

-Смотри, Жэка, кажется, появляется какая-то картинка.

Мы обе уставились на рисунок.

-Боже, это же мы с тобой, а рядом какая-то женщина, - вскрикнула

Женевьева.

-Смотри, смотри, тут вроде бы плаха и палач с топором, - обратила внимание

подруги на новые детали.

-Машка, а что мы делаем на плахе?

-А я знаю.

Внезапно Женевьева громко чихнула.

-Ты чего?

-Смотри, из книги так и сыплется пыль. Вот я и чихаю.

Тут и на меня напал чих. Меня поддержала и подруга. Минут пять мы не

могли остановиться. Захлопнув книгу, отправились в ванную, но были

остановлены громким мужским голосом, вещавшим на языке Вольтера и

Гюго.

-Мадам, разрешите поинтересоваться, куда это вы направились?

Чихнув последний раз, я обнаружила нас с Женевьевой на помосте, рядом

виднелась плаха, мужчина с топором в руках и какая-то старушка в

старомодном платье с коротко остриженными волосами. Женевьева как раз

подошла к ступенькам, ведущим вниз с помоста. Рядом бушевала

разгорячённая толпа людей, одетых в странные костюмы, судя по всему конца

восемнадцатого века.

-Где мы? – невольно вырвалось меня.

-Как где? Вас, как врагов революции, приговорили к смертной казни, и сейчас

я осуществлю правосудие, - пояснил мужчина с топором, - сударыня, - это

уже к Женевьеве, а вас я бы попросил вернуться на место. Вы мешаете

работать, и не торопитесь, пожалуйста, вы в очереди третья.

Подруга обернулась и невинно спросила:

-В очереди, это понятно, но вот зачем эта самая очередь выстроилась?

У палача от удивления отвисла челюсть. Жэка тем временем сняла с ноги

туфлю на шпильке и запустила ей в палача. Туфля, описав замысловатую

дугу, врезалась прямо в лоб мужчины. Тот пошатнулся и, потирая

ушибленное место, в недоумении оглядел улюлюкающую толпу. Я, схватив за

руку старушку, потянула её за собой. Та не стала упираться и вскоре мы под

одобрительные возгласы, окруживших помост людей, покинули сиё

негостеприимное место и пустились наутёк. Вслед раздалось:

-Подождите, а как же я?

Оглянувшись, увидела, что палач, так и не выпустив из рук орудия труда,

устремился за нами.