Бум (СИ)

Приходилось уповать на лучшее.

День шёл за днём. Я уже мог самостоятельно вставать с постели и даже

посещать уборную. Барыня так и не появилась. Я чувствовал, что отношение

дворни ко мне начало меняться. Во время болезни меня старались не

беспокоить и оказывали всяческую помощь. Теперь же, поправившись, я мог

делать всё сам. На меня стали поглядывать с толикой какого-то сожаления и

пренебрежения. Во всём поведении окружавших меня людей чувствовалась

какая-то отчуждённость. Как же, нехристь! Случайно я услышал разговор, в

котором прозвучало это слово. Меня кормили, разрешали гулять в саду, но на

все мои попытки расспросить о том, где и у кого нахожусь, не получал

вразумительных ответов. Казалось, что меня не замечают, и я стал вещью,

которая более не нужна, а выбросить жалко. Я был предоставлен самому

себе. Единственным моим собеседником и другом стал серый кот, не знаю

почему, привязавшийся ко мне. Утром он будил меня. В обед сопровождал в

гостиную, где накрывали на стол, а вечером мы совершали прогулки по саду.

Порой мне казалось, что в этого серого пушистика вселилась душа человека,

которая жаждала общения.

В один ничем не примечательный день, похожий на все остальные, ко мне

зашёл местный управляющий и объявил, что утром мне предстоит покинуть

усадьбу и отправиться в Петербург, где я должен встретиться с владелицей

имения. Впрочем, если мне это путешествие не по душе, то я могу идти на

все четыре стороны хоть сейчас. Мне выдадут энную сумму денег и вот она

долгожданная свобода!

-Барин, решай сам. Как скажешь, так и будет. Коня, уж уволь, дать не смогу.

Самим на посевную требуются, а лишних не имеется. Так что, если барин

решит уйти, придётся пехарем топать в любую из сторон, которая по душе

придётся, а вот, если в Петербурх соберётся, то барыня наказала ей гнедого

доставить. Тогда иное дело, этого гнедого, если решишься на дорогу, и

доставишь к месту.

На этом, попрощавшись, управляющий, вышел, оставив меня с грустными

размышлениями. Конечно, свобода она всякой твари дорога, но вот, куда

идти? С другой стороны, что меня ждёт в русской столице?

На душе стало муторно. Отказавшись от ужина, ушёл к себе. В комнате меня

ждал мой верный друг.

-Ну, что делать будем? - спросил я кота, посадив того на колени.

Кот, словно почувствовав моё настроение, потёрся об руку и заглянул в глаза.

На мгновение мне показалось, что он заговорит, но тот замурлыкал, и,

спрыгнув на пол, направился к выходу. Подойдя к двери, оглянулся, словно

приглашая меня следовать за собой.

-Мне сейчас не до прогулок, - сказал я, не предпринимая попыток подняться

с кресла.

Кот вернулся, внимательно посмотрел на меня, и вновь направился к выходу.

-Ладно, ладно, пошли, пройдёмся.

Открыв дверь, вышел в сени, а оттуда хотел пройти на улицу, но к моему

изумлению, Тишка направился к лестнице, ведущей на второй этаж, куда я ни

разу не поднимался.

Пришлось следовать за своим провожатым. Тот, подойдя к резной двери,

остановился, посмотрел на меня и поскрёб лапой створку, словно пытаясь её

открыть. Я толкнул створку, и та со скрипом отворилась. Кот юркнул в

комнату, за ним последовал и я. Оглядевшись, увидел, что нахожусь в

дамском будуаре, в котором давно никто не бывал, поскольку пыль толстым

слоем лежала на всех предметах. Кот своим мяуканьем старался привлечь

моё внимание к портрету, занавешенному женской шалью. Посмотрим, что

же там? Сдёрнув шаль, едва не вскрикнул от удивления, с портрета на меня

смотрела Женевьева, а в руке она держала точно такой же медальон, какой

подарила мне перед отъездом. В это время в коридоре раздались чьи-то шаги,

и мне пришлось спрятаться за портьерой. Дверь отворилась, и в комнату

вошёл управляющий. Увидев кота, наклонился, поднял того за шкирку и

вышвырнул за порог.

-Опять, поганец, пробрался в комнату хозяйки. Сколько раз говорить, что не

велено. Впрочем, что с тебя, неразумной животины, взять, - пробурчал

мужчина, закрывая за собой дверь на ключ.

Попал, так попал. Можно попробовать выбраться через окно. Высоковато

выходит. Выломать дверь? Много шума. Придётся ждать, когда кто-нибудь

освободит меня из заточения. Присев в кресло, задумался. Вероятнее всего,

придётся ехать в Петербург, а там, как судьба сложится. От размышлений

отвлёк шум за окном. Казалось, кто-то провёл металлическим предметом по

стеклу. Раздвинув занавески, увидел кота, царапавшего лапкой по створке.

Открыв окно, впустил того в комнату.

Кот спрыгнул на пол, подошёл к тумбочке и выразительно посмотрел на

меня.

-Что хочешь сказать, друг мой? – обратился я к нему.

Кот вспрыгнул на тумбочку и попытался лапой открыть ящик. Пришлось

помочь. На каких-то пожелтевших листах лежал ключ. Неужели от двери?

Попробовал, подошло.

Вместе спустились вниз ко мне в комнату.

-Ну, что, едем в Петербург? – обратился я к коту.